Хроника чувств

Кардиналетти: Какими они еще могут быть. Игра не состоится и будет перенесена на другой день.

Собственно, этим уже все сказано, но репортеру нужно растянуть этот ответ на четыре минуты эфирного времени, потому что только так можно заполнить время до блока рекламы, приходящегося на прайм-тайм.

Телерепортер: Как бы вы охарактеризовали этот дождь?

Кардиналетти: Удручающий!

Телерепортер: А если серьезно: посмотрите, как он проникает сквозь щели этого голубого навеса? Такой пронизывающий…

Кардиналетти: Вода всегда проникает во все щели.

Телерепортер: Мне кажется, какой-то особенный дождь…

Кардиналетти: Короткие струи.

Телерепортер: И невыносимо холодный. Проникает за воротник плаща.

Кардиналетти: Прямо «заползает».

Разговор стал живым, началась непринужденная беседа в эфире.

Телерепортер: Что еще вы скажете нашим зрителям?

Кардиналетти: О поле? его состоянии?

Телерепортер: Да, как оно?

Кардиналетти: Земля всосала в себя воду, словно газировку. Всю ночь мы будем работать над тем, чтобы от этой воды избавиться. Земля как опилась…

Телерепортер: Тогда до завтра.

Кардиналетти: До завтрашнего вечера. Нам придется потрудиться.

Телерепортер: А если и завтра будет так же лить?

Кардиналетти: Тогда тушите свет…

Покрытие освещали батареи больших прожекторов, дававших зеленоватый, холодный дневной свет, со стабильной частотой 50 герц. Зеленое поле, причина отмены матча, уже почти 42 минуты драгоценного эфирного времени оставалось безжизненным и, словно операционный стол, залитый светом, представало в таком виде взору миллионов телезрителей. С началом дождя большие голубые навесы были установлены над полем. Пронизывающие струи, коварная «всепроникающая» вода просачивалась сквозь мельчайшие щелки навесов; как сказал один из метеорологов, у воды не было «адгезивных свойств». Не прекращая своего движения, вода устремлялась вглубь подземного царства.

Что делать с вечером? Руководство программ телекомпании Эй-би-си забивало эфир короткометражками. 12-минутные фильмы сохраняли атмосферу ожидания, что настоящая программа последует позже. Основной зрительский интерес в этот «субботний вечер без программы» находил такое же выражение, как и в другие субботние вечера, в которые внимание частичками от 1 до 12 % делилось между 130 различными каналами, которые, словно в модели мироздания Птолемея, программной сферой еженощно превращали плоскость городского пространства (с его небоскребами) в блюдо, за краями которого мир необитаемым океаном колышется пучиной, бездонной, потому что неизведанной.

Возвращение богов

Боги делают вещи покорными или коварными.

Пушкин

Понемножку они начали показываться. Сначала в форме простуды, угрозы внутри человека. Людям приходится обращать на это внимание, быть настороже. Затем они обнаружились в общественной жизни. Во время солнечного затмения 11 августа 1999 года они явились взбудораженным массам в форме заикания, поразившего телеведущих. Никто из них не смог произнести эзотерического предложения. Говорящие были в возбуждении. Это было знамение богов.

Несколько позднее они взялись за биржи и мировую погоду. Они были ненасытны, неопытны, преисполнены жажды действий. Все из-за неожиданного воскрешения. Многие люди начали в них верить. Они обнаружились в штате Юта (США)[48]. В Македонии. Стали вмешиваться в происходящее.

Что делают боги? Они живут причастностью, влиянием. Мнение, будто они обращают внимание на жертвы или верующих людей, — суеверие. ДВИЖЕНИЕ СКВОЗЬ — вот их занятие. И вечная истина. Даже если никто в нее не верит, она остается верной, то есть она определяет действительность. Мир был уверен, что без помех и согласно человеческим законам войдет в двадцать первый век, сам определяя свою судьбу. Что изменится, если мир определяют боги?

В «данный момент» еще не заметно, чтобы что-нибудь было иначе. Однако поверх эонов происходят серьезные изменения. Ведь у людей есть рабы. Это противоречит сущности богов.

У богов нет рабов.
У богов есть автоматы.

Гераклит

Они пришли из прежних времен, должно быть с других планет. Наверное, они не сильнее, чем масса людей и мертвых. Если бы люди захотели одного и того же в одно и то же время (и если бы это одно и то же обладало субстанцией этих людей), то такое «мощное облако силы воли» оказалось бы сильнее всех автоматов и помощников богов. Скорее, они духи солнца и луны, обладающие силами предков; так, боги могут великолепно пронизывать все субстанции (словно лунный, а не резкий солнечный свет).

Считать ли их ангелами-хранителями? Разумеется, ответил духовидец Лёвенштайн. Однако они ничего не понимают в защите, они защищают того или то, кто (или что) случайно окажется под щитами их автоматов.