Хроника гнусных времен

Потом был «молочный фестиваль» «Красно Солнышко», где все было как следует — певцы в экстазе скакали по эстраде, певицы потряхивали бюстами, лотерея раздавала копеечные сувениры — все равно приятно! — воздушные шары взлетали, и клоун в нелепом круглом костюме с лучами во все стороны угощал детей йогуртом, а пенсионеры получали купоны на скидки.

Еще добавилась телевизионная реклама, старое здание отремонтировали, навели красоту, пристроили еще одно, а потом прикупили молочный завод номер пятнадцать, сотрудникам справили одинаковые формы, выдержанные в основных цветах упаковки «Красно Солнышко», открыли фирменный магазин и проспонсировали детский праздник — в общем, окончательно загнили и обуржуазились.

Тут-то все и случилось.

Одним прекрасным утром в суд явился тихий мужчина с портфелем. В портфеле был иск к хозяевам «Солнышка», которые нагло эксплуатируют чужое название. Название и картинка с солнышком давным-давно принадлежат вовсе другой фирме, которая жаждет восстановления справедливости и воцарения законности на всей территории страны и так далее.

Хозяева кинулись в Институт патентоведения, где когда-то давным-давно получали авторское свидетельство на свое «солнышко». Там развели руками и объяснили им, что та самая, совсем другая фирма свое «солнышко» зарегистрировала раньше и поделать ничего нельзя. На резонный вопрос, почему это выяснилось только теперь, в группе патентных поверенных сообщили, что поверенные тоже люди и проверить каждую марку не могут. Зарегистрировать они могут все, что угодно, или почти все, что угодно, а проверять — не их дело.

Суд выиграл тихий мужчина с портфелем. Название и картинка, в рекламу которых были вложены бешеные деньги, отошли подателям иска. Податели подхватили марку, как знамя из рук упавшего бойца, и ринулись на рынок, не вложив ни копейки в раскрутку.

По сведениям газеты «Коммерсант», хозяева молочного завода номер четыре — и номер пятнадцать, придя в себя после гибели Помпеи, подумывают все же построить автосервис с сауной на крыше.

Кирилл информацию дочитал до конца и полез в гардероб, где на нижней полке лежал его аккуратно сложенный рюкзак. В рюкзаке должны были быть сигареты.

Года два назад он сам чуть не вляпался в подобную историю. К нему тоже пришли несколько тихих мужчин с портфелями и сказали, что название «Строй-мастер» и его фирменный знак — дородный дяденька в комбинезоне и с мастерком — Кирилл украл у них и должен немедленно вернуть.

Он тогда вышел из этой истории без потерь, потому что у него с самого начала были очень хорошие юристы, на которых он никогда не жалел денег. Юристы слыли занудами и перестраховщиками, и именно их занудство спасло Кириллу бизнес.

Он просмотрел материалы еще раз.

Торговую марку «Красно Солнышко» регистрировал Институт патентоведения, и именно группа патентных поверенных, в которой работала Света, выдала два регистрационных свидетельства. Из статьи следовало, что одно свидетельство было получено раньше другого, и именно это погубило ребят, производивших молоко и йогурты. Просто они ничего не знали о том, более раннем свидетельстве.

Кирилл немного подумал. Светин начальник, Петр Борисович Лялин, по словам Игоря Никоненко, разбогател именно в период «красно-солнечной» эпопеи.

Кто хвастался своим умением складывать два и два?

Если у него получится, он все проверит сегодня же. Если нет — завтра. Только бы до завтра еще ничего не произошло.

* * *

Соня подошла к его машине и остановилась в нерешительности, как будто ей предстоял полет на космическом корабле, а она, как назло, позабыла надеть скафандр.

— Это что? — спросила она, тускло улыбнувшись. — Ваша машина?

Он посмотрел. Это точно была его машина, и сомневаться было как-то странно.

— Да, моя, — подтвердил он, — или вы думаете, что я ее угнал? Садитесь. Настя сейчас выйдет.

На середине дорожки, ведущей к гаражу, показались Нина Павловна и Юлия Витальевна, и Кирилл быстро сел за руль. И захлопнул за собой дверь.

— Сонечка, куда ты собралась? — закричала Нина Павловна. Соня нервно оглянулась и даже как будто попятилась.

Тут Нина Павловна увидела машину, а в ней — Кирилла.

— Господи боже мой. Юля!

— Я вижу, — сказала Юлия Витальевна. Они подошли и стали смотреть на машину. Потом переглянулись.

— Это моя машина, — во второй раз объяснил Кирилл, опустив стекло. — Что происходит, я не понимаю?

— Он не понимает, — зловещим тоном произнесла Нина Павловна, и они опять многозначительно переглянулись.

— Вы кто, молодой человек? — спросила Настина мать. — Ваша фамилия Чубайс?

— Моя фамилия Костромин, — сказал Кирилл, сообразив наконец, в чем дело, — и машина эта моя. Я ее не украл и не забрал за долги, угрожая пистолетом.

— А как она называется? — спросила любопытная Нина Павловна.

— «Субару», — буркнул Кирилл.

— И сколько она стоит?

— Нина!

— Нина Павловна, я не жулик. Я давно работаю и хорошо зарабатываю. Вы об этом меня спрашиваете?

— Мама говорила, что вы никчемный тип, никуда не годный.