Хроника гнусных времен

– Соня, – согласилась Света с удовольствием, – она увидела эту фотографию и побежала в аптеку, димедрол покупать, чтобы отравиться.

– Зачем в аптеку? У нее на работе мало димедрола?

– Она была не на работе, а дома. Да это не имеет никакого значения! Господи! Владик ее засек с этим димедролом, вызвали “Скорую”, сделали промывание желудка и отвезли в психушку. Вот вам и Соня, божий одуванчик. Из-за уголовника димедролом травилась!

– И больше она с ним не виделась?

– Ну конечно, не виделась! Когда она вернулась на работу, его и след простыл. Сбежал. Смылся. Исчез. Оставил с носом не только Соньку, но и ментов.

– Был скандал?

– Да не было никакого скандала! Кому какое дело в больнице, психическая санитарка или нет! Как задницы вытирала, так и продолжает вытирать.

– Разве она санитарка?

– Да что вы привязались! – возмутилась Света, поскольку Кирилла все время тянуло в другую сторону, не в ту, в какую хотелось Свете. – Она медсестра, а это одно и то же.

Кирилл вытащил из пачки еще одну сигарету и прикурил ее от предыдущей, чего никогда в жизни не делал, любя свое драгоценное здоровье.

– Газета как называлась?

Света посмотрела с недоумением. Рассказав про Соню, она вдруг совершенно успокоилась и даже повеселела, словно обрела почву под ногами.

"Пусть я какая угодно, но я-то никогда не влюблялась в уголовников и не травилась из-за них димедролом” – вот как она выглядела.

– Газета? – переспросила она. – Какая газета? А, газета… Я не помню точно. То ли “Милицейские новости”, то ли “Вестник милиции”, то ли “Милицейский боевой листок”. Нет… “Милицейская газета”, вот как она называлась! А что?

Кирилл пожал плечами.

– Так что вы с нами лучше не связывайтесь, – посоветовала Света весело, – мы, видите, какие? С уголовным элементом общаемся, а потом нас в психушки забирают. Поэтому Соня гадости не зря выслушивает. Если бы она на Востоке жила, ее бы после такого в бочку с дерьмом посадили на всю оставшуюся жизнь.

– Она и так в ней сидит, – сказал Кирилл, морщась, – а почему тетя Александра говорит, что это она ее не пустила?

– Да потому, что именно тетя обнаружила, что он уголовник. Вот и все.

Ему хотелось вскочить и побежать, но он заставил себя сидеть спокойно. Все равно сделать ничего нельзя. По крайней мере, пока. Черт побери, почему он не приехал на машине! Все равно конспиратор из него – никакой, не зря он говорил Насте, что на голливудского мастера перевоплощения явно не тянет.

Так. Ладно. Попробуем зайти еще с одной стороны.

– Значит, Соня вовсе не Соня, а Изольда. Только Тристан малость подкачал, – сказал он шутливо, и Света уставилась на него с изумлением, – что вы так смотрите?

– Вы что? – спросила она. – Высокообразованный?

– Я низкообразованный, – признался Кирилл, – а вы, юная леди? Вы какая?

Прием сработал моментально. В одну секунду Света позабыла о Соне, перестала таращиться и улыбнулась обольстительной улыбкой.

– Я всякая, – призналась она и облизнула губки, – я разная. Вы хотите узнать, какая я?

– Хочу, – сказал Кирилл храбро, – вот, например, я очень хочу знать, где работают такие красивые девушки?

Это был не тот вопрос, которого она ожидала, но тем не менее она ответила:

– Девушки работают на ску-у-уч-ной, по-о-ошлой работе. Я работаю в архиве. Сижу в компании толстых совковых теток и перекладываю никому не нужные старые бумажки. Зарабатываю гроши, трачу жизнь неизвестно на что. А вы думали, я фотомодель?

– Думал, – соврал Кирилл. Он был уверен, что она бухгалтер, и был удивлен, что ошибся, да еще так сильно, – такие девушки, как вы, не должны работать в архивах. Это просто преступление.

– Вот именно, – промурлыкала Света.

Разговор поворачивал именно в ту сторону, в какую должен был повернуть.

Все мужики одинаковы. И этот тоже – типичный представитель, как это называлось в школе на уроках биологии. Он повыпендривался, продемонстрировал свою независимость и оригинальность, гордо помахал хвостом и пошел за пучком моркови, как самый обыкновенный ишак.

Еще чуть-чуть, и ничего не подозревающий ишак потрусит прямиком в ловушку, потряхивая своими ишачьими ушами и хрупая морковь. Там, в ловушке, он и останется и станет обиженно реветь, когда наконец сообразит, что выхода нет.

Теперь нужно вызвать умиление и жалость.

– Я пошла в архивный институт, потому что так хотел папа, – призналась Света тихо, – он считал, что это самая лучшая профессия для женщины – спокойная, уютная, стабильная. Теперь вот папы нет, а я так и сижу в архиве.

– Но вы же там не круглые сутки сидите! – проревел ишак, еще чуть-чуть продвигаясь в направлении ловушки. – Вы же как-то отдыхаете, наверное. С молодыми людьми на взморье? А?