Хроника кровавого века – 4. Времена смутные

– Мой человек в правительстве Ленина готов спровоцировать восстание Чехословацкого корпуса, – Ламонт закурил сигару «Партагас» предложенную послом. Он откинулся в кресле: – Советское правительство согласно пропустить Чехословацкий корпус во Владивосток. Месяца через два, чехословацкие полки будут в Сибири, вот тогда и начнём.

– Два месяца! – поморщился посол. Он вытащил сигару изо рта: – Я не могу загадывать на столь длительный срок. Советское правительство отказывается признавать меня послом Франции.

Жозеф Нуланс развёл руками:

– Фактически я нахожусь здесь как частное лицо, а немцы неподалёку от Петрограда. Я слышал, что Ленин со своим правительством эвакуируется в Москву. Мы не можем оставаться здесь! Если немцы нарушат мир и войдут в Петроград, они сошлются на решение Советского правительства о непризнании меня послом Франции. Тогда участь всего французского посольства будет печальной.

– Что вы решили? – банкир затянулся сигарой.

– Мы переезжаем в Вологду.

– Переезд дело хлопотное, – покачал головой Ламонт. – Вы на несколько недель выйдете из игры, а мне нужна прямая связь с Чехословацким корпусом.

Посол нажал кнопку звонка на столе, вошёл секретарь.

– Пригласите, пожалуйста, капитана Гине , сейчас он в кабинете месьё Дульсе.

Спустя пять минут в кабинет посла вошёл смуглый, невысокий офицер.

– Капитан Гине, это мистер Ламонт из американской миссии Красного креста. С сегодняшнего дня вы будите поддерживать связь между мистером Ламонтом и Сыровым.

– Слушаюсь, господин посол! – щёлкнул каблуками капитан Гине.

– Ян Сыровой сейчас находится в Москве, следовательно, вам мистер Ламонт тоже нужно ехать туда, – улыбнулся посол.

Ян Сыровой был поручиком императорской армии Австро-Венгрии. Впервые дни мировой войны, был ранен в голову, лишился глаза. После того как его комиссовали из армии Австро-Венгрии, он каким-то образом добрался до Варшавы, и вступил в русскую армию. Как раз в это время русское командование формировало чешскую дружину. Получив чин поручика, Сыровой стал командиром второго батальона 1-го стрелкового полка Чешской бригады. Когда формировался Чехословацкий корпус, поручик Сыровой сразу прыгнул в чин генерал-майора, став командиром корпуса.

Восьмого марта Томас Ламонт и капитан Гине выехали в Москву, а на следующий день с Николаевского вокзала в Петрограде отошёл железнодорожный состав под охраной латышских стрелков. На нём в Москву ехали члены Советского правительства. На железнодорожной станции «Цветочная», которая находилась на самой окраине Петрограда, состав остановился, к нему подъехал автомобиль. Из него вышел Владимир Ленин, работающий до последнего момента в Смольном. Он сел в поезд, и железнодорожный состав отправился в Москву.

Глава 3

Первого апреля 1918 года в Москве весь день шёл дождь. С улиц смыло остатки снега, и распухла Москва-река. Между Крымским и Большим Каменным мостами река делилась на два рукава. Одно русло перегорожено плотиной, а другое, протекавшее возле Кремля, всегда мелководно. Но в половодье грязные воды выходили из берегов, подтапливая местность возле Болотного рынка.28 Недели через две, весеннее солнце высушит затопленные места, и москвичи забудут про все передряги до следующего половодья.

Первые революционные месяцы отрицательно сказались на Москве. Дворники перестали убирать улицы. Автомобилей в городе было мало, пассажиров и грузы возили на лошадях, а они безбожно гадили мостовые, но убирать проезжую часть было некому. Тротуары немногим лучше: всюду валяются сорванные с театральных тумб афиши и старые газеты. Во дворах огромные кучи мусора. Руки у новой власти до коммунального хозяйства не доходили, зато принялись бороться с наследием старого режима: сносили памятники царским особам, а на их место ставили бюсты Энгельса и Маркса. На Пречистенке досками закрыли памятник Александру III, поговаривали: скоро его снесут.

Около Кутафьей башни29 сколотили будку из фанеры, и выкрасили её в серый цвет – это бюро пропусков в Кремль. Двенадцатого марта в Москву из Петрограда перебралось Советское правительство, оно обосновалось в Кремле. Тамже жили семьи членов правительства. Охраняла Кремль рота латышских стрелков. До переезда СНК в Москву, проход в Кремль был свободный. Теперь все ворота закрыли, а для надёжности, завалили брёвнами. Проход на территорию Кремля только через Троицкие ворота, и строго по пропускам.

Томас Ламонт в последний раз в Москве был летом 1917 года, изменения, произошедшие в городе, поразили его.

«В отличие от Петрограда, революция Москву не пощадила», – думал банкир, разглядывая оспины от пуль и осколков на стене доходного дома князя Гагарина возле Кузнецкого моста.