Хроника кровавого века – 4. Времена смутные

Ламонт остановился в гостинице «Националь». Ему удалось вселиться туда за день до того, как все номера гостиницы заняли сотрудники СНК, приехавшие из Петрограда. Банкир специально вышел пораньше, чтобы побродить по московским улицам. Ему нужно было в Денежный переулок, там, в особняке Боля-Гутхойля30 располагалась французская военная миссия. Его ждали французский военный атташе Жан Лавернь, капитан Гине и посол Великобритании Брюс Локкарт.

***

Они поговорили около часа, потом Гине сообщил:

– Я сегодня должен уехать в Пензу, там находится штаб Чехословацкого корпуса, – французский капитан потёр висок. – Мы находимся в стране, где ситуация меняется слишком быстро.

– Ситуация в России меняется стремительно, но планы у нас, остаются неизменными, – усмехнулся банкир.

Жан Лавернь сидящий напротив него, вдруг вскочил и метнулся к окну.

– Что вы такой взвинченный?! – вскинул брови Ламонт.

– Не могу привыкнуть к виду врага, находящегося так близко, – атташе указал рукой на окно.

На тротуаре стояли трое немецких солдат и разглядывали окна особняка французской военной миссии.

– Немецкая военная миссия расположилась неподалёку от нас, в особняке Берга,31– Жан Лавернь задёрнул шторы.

– Я, пожалуй, пойду, – встал британский посол. Локкарт посмотрел на французского атташе: – Генерал Лавернь, вы разрешите воспользоваться вашим автомобилем? Мне предстоит важная встреча, а ЧК установило за мной слежку.

– Хорошо месьё посол, – кивнул Лавернь.

Брюс Локкарт, до того как его назначили послом, пять лет прослужил вице-консулом Великобритании в Москве. Город он знал отлично, и попросил водителя французской военной миссии заехать во двор здания служащих Московского Госбанка на Никитском бульваре. Здесь целый ряд проходных дворов, легко уйти от слежки.

Локкарту нужно было на Поварскую улицу. Там бывший особняк купца Цетлина заняли анархисты. У входа в особняк баррикада из мешков с песком, и пулемёт «максим». Сновали туда-сюда матросы, солдаты, много молодёжи в студенческих тужурках и гимназических шинелях, все пьяные. Пулемёт на баррикаде заботливо протирал тряпкой паренёк лет семнадцати в фуражке железнодорожного служащего. Рядом курил высокий, длинноволосый шатен в кожаной куртке.

– Товарищ Бирзе, мне к Артемию Павловичу, – окликнул его Локкарт, на ломанном русском языке

– Благополучно добрались? – выкинул окурок Бирзе. Он улыбнулся и указал на матросов стоящих в стороне: – Улицы революционной Москвы неспокойны, а у вас слишком презентабельный вид. Так и тянет отобрать пальто и кошелёк.

Сын латыша-хуторянина Ян Бирзе ещё до войны, в Риге вступил в кружок анархистов-коммунистов. Они собирали бомбу, чтобы подорвать рижского полицмейстера. До смертоубийства начальника рижской полиции дело не дошло, их арестовали раньше. Бирзе получил шесть лет ссылки и отправился в Енисейскую губернию. Февральская революция дала ему свободу, и он приехал в Москву. Полуголодная революционная жизнь быстро наскучила ему. Ян подумывал о том, чтобы вернуться к отцу на хутор. Но судьба свела его с вице-консулом Великобритании Брюсом Локкартом, который вербовал себе агентуру среди анархистов.

– Арсений Павлович ждёт вас, – Бирзе кивнул на особняк.

Некогда богатый купеческий особняк, анархисты превратили в грязную ночлежку: на полу осколки от битых бутылок, засохшая рвота, попахивало мочой. Лепнина иссечена пулями.

В зале сидела развесёлая компания: молодёжь в гимнастёрках гимназистов, несколько человек в офицерских кителях без погон. У некоторых физиономии закоренелых уголовников. Стол, за которым некогда обедало семейство почтенного купца, завален бутылками, а возле дивана лежала молодая женщина с простреленной головой.

Длинный, прыщавый гимназист, держась рукой за фортепиано, на распев декламировал:

– У двух проституток сидят гимназисты: Дудиленко, Барсов и Блок,

На Маше – персидская шаль и монисто.

На Даше боа и платок.32

Закончив читать, гимназист нетвёрдой походкой направился к столу. Взял открытую бутылку шампанского, стал пить прямо из горлышка. Всю бутылку юнец осилить не смог, остатки вылил на лицо убитой женщины.

– Кто эта несчастная?! – ошарашено спросил Локкарт.

– Проститутка, не желавшая отказаться от старорежимных привычек, – услышал британский посол голос за спиной. Он оглянулся и увидел Александра Ге. Тот, улыбаясь, продолжал: – Мы анархисты выступаем за слом всякого государства. Оно порабощает человека, а деньги, есть элемент закабаления свободной личности. Девка этого уразуметь не хотела и требовала оплату за свои услуги.

– Но так принято, платить за выполненную работу! – Локкарт достал платок из кармана пальто и вытер лоб.

– Труд должен быть безвозмездным, только тогда он становится свободным. Эта девка не хотела отказаться от своих старорежимных привычек, за то и получила пулю.

– Я знаю, вы состоите в правительстве большевиков, – Локкарт убрал платок в карман пальто. Он кивнул на мёртвую проститутку: – Они тоже исповедуют такие взгляды?