Хроника объявленной смерти, объявленной заранее

Затем откинул голову на спинку качалки и снова прикрыл глаза.

— Когда я проснусь, — сказал он, — напомните мне, что я намерен на ней жениться.

Анхела Викарио рассказала мне, что хозяйка пансиона поведала ей об этом случае еще до того, как Байардо Сан Роман принялся ее обхаживать. “Я очень испугалась”, - сказала она мне. Трое из тогдашних обитателей пансиона подтвердили, что такой случай имел место, однако четверо других были не слишком в этом уверены. Зато все версии совпадали в том, что впервые Анхела Викарио и Байардо Сан Роман встретились во время национального праздника в октябре на благотворительном базаре, где Анхеле Викарио отвели роль продавщицы лотерейных билетов. Байардо Сан Роман, появившись на празднике, направился прямиком к истомленной лотерейщице, с головы до пят закутанной в траур, и спросил ее, сколько стоит граммофон с перламутровыми инкрустациями, главная приманка вечера. Та ответила, что граммофон не продается, и что его разыграют в лотерею.

— Тем лучше, — сказал он, — так будет проще, да к тому же дешевле.

Она призналась мне, что ему удалось произвести на нее впечатление, но только обратное тому, что рождает нежные чувства. “Всегда терпеть не могла самоуверенных мужчин, а уж такого заносчивого я в жизни не видела, — сказала она мне, вспоминая тот день. — К тому же я решила, что он поляк”. Ее неприязнь еще больше усилилась, когда в момент всеобщего возбуждения она выкрикнула номер билета, выигравшего граммофон, и обладателем билета действительно оказался Байардо Сан Роман. Не могла же она вообразить, что единственно из желания поразить ее он скупил все билеты лотереи.

Той же ночью, вернувшись домой, Анхела Викарио обнаружила у себя граммофон, обернутый подарочной бумагой и украшенный бантом из органди. “До сих пор не пойму, как он узнал, что у меня был день рождения”, - сказала она мне. Ей стоило немалого труда убедить родителей, что она не давала Байардо Сан Роману никакого повода посылать ей подобный подарок, да еще так открыто, что это было всеми замечено. Тогда старшие братья Анхелы Викарио, Педро и Пабло, понесли граммофон в пансион, чтобы вернуть хозяину, и при этом подняли такой шум, что не осталось никого, кто видел бы, как граммофон вносят, и не видел, как его снова выносят. Ибо единственным, чего не приняла в расчет семья Викарио, было неотразимое обаяние Байардо Сан Романа. Близнецы заявились домой лишь на рассвете следующего дня, очумев от выпивки, они притащили обратно граммофон да еще и привели с собой самого Байардо Сан Романа, чтобы продолжить гулянку дома.

Анхела Викарио была младшей дочерью в семье крайне скудного достатка. Ее отец Понсио Викарио, ювелир для бедных, потерял зрение, создавая бесчисленные золотые безделушки, чтобы поддерживать честь семьи. Пурисима дель Кармен, ее мать, была школьной учительницей, пока не вышла замуж — на всю жизнь. Ее кроткий и несколько подавленный вид с успехом скрывал силу характера. “На монашку была похожа”, - вспоминает Мерседес. Она с таким жертвенным рвением отдавалась заботам о муже и воспитанию детей, что вокруг порой забывали о ее собственном существовании. Две старшие дочери вышли замуж очень поздно. Кроме братьев-близнецов была еще средняя дочь, но та умерла от лихорадки в помраченном сознании, и два года спустя по ней всё еще носили траур — довольно условный в доме, но крайне строгий на улице. Братьев растили так, чтобы они стали настоящими мужчинами. Сестер воспитывали, готовя к замужеству. Они умели вышивать на пяльцах, шить на машинке, плести кружева на коклюшках, стирать и гладить, делать искусственные цветы, готовить разные сласти и составлять приглашения на помолвку. В отличие от ровесниц, без особого почтения относившихся к обрядам смерти, четыре сестры были мастерицами в древней науке ухода за болящими, в утешении умирающих и в обряжении умерших. Единственное, в чём упрекала их моя мать, была привычка сестер расчесывать волосы перед сном. “Девочки, — говорила им она, — не расчесывайтесь на ночь, корабли в море заблудятся”. В остальном же она считала, что не было дочерей, воспитанных лучше. “Они — само совершенство, — часто слышал я от нее. — Любой мужчина будет с такой счастлив, потому что их растили для страданий”. Однако тем двоим, что женились на старших дочерях, было нелегко прорвать замкнутый круг — сестры всегда и всюду ходили вместе, устраивали танцы только для женщин и были склонны усматривать тайные умыслы в любых намерениях мужчин.