Хроника одного побега

Бартеньева лила, Данила подставлял ладони, чтобы вода затекала внутрь трещин. Но получалось плохо, почти все стекало по стене. У Камиллы на глаза наворачивались слезы.

— Ты же говорил, что получится! А она все время вытекает. Дерево не набухнет.

— Больше не лей, — остановил подругу Ключников. — У нас есть только эта вода. Утром даже умыться будет нечем.

Женщина поставила кувшин на пол, смотрела на проклятую стену, которую уже успела разрушить в мыслях. Мечта о свободе ускользала. Ей хотелось пить, но она не решалась притронуться к кувшину.

— Древним египтянам было легче, — проговорил наконец Данила. — Они лили воду в вертикальные отверстия, вот она там и стояла, сухое дерево впитывало ее. А у нас отверстия горизонтальные, из них вода вытекает. Надо было сверлить под наклоном, чтобы вода там удерживалась.

— У тебя есть сверло? Мы работали зря? — всхлипнула Камилла. — Я себе все ногти обломала об эти кирпичи, руки в кровь стерла.

— Ногти отрастут, раны затянутся, — попытался утешить Ключников подругу. — Время у нас есть. Повторим завтра с новыми силами.

— Времени у нас нет. У тебя есть только месяц, чтобы выбраться отсюда. Иначе — смерть. Даже не месяц, один день мы уже потеряли. Не сиди, ложись. Тебе нельзя сидеть.

— Я все понимаю, — Ключников лег, глядя на еле различимую проклятую стену.

— Сколько времени прошло? — упавшим голосом произнесла Камилла.

— Ночь длинная.

— Я не могу пропустить срок для инъекции. Иначе тебя вновь будет мучить боль.

— Инъекция? — переспросил Данила так, словно слышал это слово впервые. — Ты сказала: «инъекция»?

— Что в этом такого?

— Инъекция! — вырвалось радостное у Ключникова. — Давай сюда использованные шприцы!

Бартеньева уже сообразила, что задумал Данила. Решение было простым и лежало на поверхности. Они набирали в шприцы воду, вкалывали иголки в древесину и очень медленно вводили в колья влагу.

— Они мокрые, вода почти не выливается! — радовалась женщина. — Они набухают. Видишь, уже и вырвать его невозможно.

Трижды они обкололи деревянные клинышки, сломав при этом три иголки.

— Все? — спросила женщина.

— Похоже, что от нас уже больше ничего не зависит.

— Она сейчас развалится?

— Стена треснет, но не развалится. Мы должны подготовиться к побегу. Мы выдавим ее в начале следующей ночи, так у нас будет время уйти подальше. Нас хватятся только утром.

— Говоришь так, словно стены уже нет.

Ключников чиркнул спичкой, посветил. У Камиллы вырвался испуганный выдох:

— Ой!

Следы ночной работы были видны как на ладони. Процарапанные борозды по контуру воображаемого пролома, колышки, загнанные в щели, на полу белел раскрошившийся кладочный раствор. Даже самый тупой боевик, заглянув в камеру, тут же заподозрил бы неладное.

— С этим надо что-то делать, — прошептала женщина.

Пленники стали сгребать с пола крошево раствора, смачивать его, замазывать щели. Но Данила вскоре сообразил, что влага высохнет и такой раствор высыплется сам собой. После этого стали добавлять зубную пасту. Уже светало, с каждой минутой становилось более очевидно, что маскировка плохая.

— Черт, что же делать? — отчаявшись, спросила женщина.

— Думать, — Данила стоял, смотрел на стену, затем резко повернулся. — Дай зубную пасту!

Он принял наполовину выдавленный тюбик в руку и нарисовал остатками пасты на стене дверь с ручкой и замочной скважиной. Те следы, что они оставили в стене, ковыряя ее, тут же поблекли до состояния невидимости по сравнению с белизной пасты.

— Что ты сделал? — изумилась Камилла.

— Если не удается замаскировать, нужно внагляк указать место. Такого от нас они не ожидают. Нарисованную дверь они воспримут как нашу мечту и лишь посмеются.

— Надеюсь, что у них есть чувство юмора, а у нас запас везения. Теперь подумай, куда спрятать гвозди.

— Тут и думать нечего, — Данила воткнул несколько гвоздей в трещины и развесил на них одежду, прикрыв ею следы работы. — Мы сделали все, что могли, — устало произнес он, ложась на тюфяк лицом вниз.

Камилла села рядом, положила ему руку на голову. Мужчина и женщина прислушивались.

— По-моему, я слышу, как трещит кирпич, — прошептала Бартеньева.

— Трещит, — подтвердил Данила, хотя сам ничего не услышал.

Несмотря на оптимистичный тон, каким он живописал безотказную технологию Камилле, Ключников понимал, что горная порода — это не рыхлый кирпич. Разбухшая древесина, возможно, лишь сомнет, раскрошит плохо обожженную глину. Но все же шанс победить кирпичную кладку был.

Глава 6

Смолистый дым от самокрутки с «травой» замысловатыми кольцами витал в одном из кабинетов бывшего полицейского управления. С верхнего этажа сквозь окно прекрасно просматривался внутренний двор, где слонялись пленники.

Хусейн Диб пребывал в отличном настроении. Он в окружении самых близких ему боевиков курил дурь и смотрел телевизор — свой любимый канал «Аль-Джазира», до выпуска новостей оставалось совсем немного.