Хроника одного полка. 1916 год. В окопах

Сашка лопаткой отмерил прямоугольник и копал на четыре штыка так, чтобы вниз положить троих и сверху четверых. Стани́слав очнулся, сначала смотрел, а потом пополз. Сашка краем глаза видел, что Стани́слав снимает с трупов оружие, патронные подсумки, отдельно гранаты, установил в ко́зла винтовки штыками вверх. Сашка уже ровнял стенки могилы, когда Стани́слав попросил:

– Помуж…

Первым перенесли пана Мачульского. Только теперь Сашка увидел, что у мёртвого Мачульского волочилась раздробленная нога.

– Мы бегли́щмы о́бок, он, – Стани́слав указал на Мачульского, – жучил гранатэ, з пшоду было двое ваших, по́тэм не поме́нтам.

Двое наших, вспомнил Сашка, были Четвертаков и Доброконь, они бежали чуть правее, впереди и раньше спрыгнули в окоп. Дальше Сашка не помнил, только как он стал соскальзывать с бруствера.

Вода из могилы постепенно уходила, и первым положили Мачульского. Про остальных Стани́слав ничего не сказал, а Сашка не спрашивал, только думал, как поставить крест или что-то вроде, а писать или нет фамилии, решил оставить Стани́славу.

Когда уложили на дно троих, сели отдыхать.

– А много вас? – спросил Клешня, имея в виду поляков.

– Много, тылько з фронту заходньего двье дывизьи, наш пулк з По́знаня, а другой з Помера́ньи.

– Я не об том, поляков много?

– В каждем пулку на батальон по плютону… – И Стани́слав написал на песке «30», – человьек.

– А почему вас так разбросали?

– Цо? – Станислав не понял.

– Я спрашиваю, почему поляки не вместе? – Сашка говорил громко для понятности и показал руками, как это, когда вместе. – Лучше же, когда в одном месте? Почему вас разогнали по взводу на батальон?

– Наши не хцон война, а хцон до неволи – в плен, до ваших, до словян…

– А ты?

Стани́слав помолчал и ответил:

– Допуки не вьем, але хо́цэ до дому.

Он посмотрел на небо, потом – Сашка это увидел – обвёл взглядом край траншеи.

– Чего смотришь? – спросил Сашка.

– А ты маш о́ко, пан Сашка-Александр!

– Да и ты не промах, – ответил Клешня.

– Газо́ва атака!.. – Стани́слав смотрел на траву.

– Ветра же нету!

– На́разе не́ ма! – Стани́слав поднял руку ладонью вверх, потом, прикрываясь от солнца, посмотрел на чистое синее небо. – Потше́бна ест во́да, але джищь па́дачь не бэндже… Але поставим каски… – бормотал он.

Сашке стало любопытно.

– Что ты говоришь, не понимаю!

– Так! – Стани́слав взял пикльхельм и пикой воткнул его в песок.

– Ва́за но́чна, – хохотнул он. – Пс-пс-пс! Ба́рдзо выго́днье.

Вот оно что оказалось!

Мысль набрать воды в немецкие каски, если вдруг пойдет дождь, была неожиданная, главное – как? Сашка готов был расхохотаться, но сдержался, потому что в ответ могли похохотать немецкие мины, ведь неизвестно, где засел герма́н-наблюдатель.

– Ставь вши́стко, ежли зачне́ падачь, воды трошки ще налье́, потэм полончимы до еднэ́го.

Сашка собрал германские каски и рядом воткнул их пиками в песок. Про газовую атаку думать не хотелось. Получилось так, будто бы восемь мамаш приготовились, чтобы их детишки могли пописать, а могли и… Сашка поморщился от этой мысли, если пойдёт дождь, о чём сказал Стани́слав, и в каски наберётся вода, потом это надо будет пить, и он снова вспомнил про поход на Яузу.

Четверо сверху не укладывались, одному не хватало места, а откопать глубже уже не было сил, и тогда Сашка расширил могилу. Когда засыпал песком, от низа пошёл сладковатый гнилостный дух.

– Как твоя нога? – вытерев пот, спросил Сашка и, чтобы определить время, посмотрел на солнце. Стани́слав не ответил. Сашка глянул – Стани́слав с закрытыми глазами прислонился к песчаной стенке траншеи.

«Ничего, пусть себе дрыхнет, сил набирается, ещё неизвестно, какая будет ночь!»

* * *

Дрок, когда получил приказ явиться в штаб, глянул на подпоручика. Тот стоял к нему боком и смотрел в панорамную трубу и вдруг повернулся и расплылся в улыбке.

«Нельзя его оставлять, – с опаской подумал ротмистр, но уже надо было идти. – Нашкодничает чего-нибудь!» Он отвлёкся и через мгновение глянул ещё раз, подпоручика не было.

«За угол, что ли, пошёл, проветриться, – успокаивая себя, подумал ротмистр, но на душе было тревожно. – Надо бы к нему кого-нибудь приставить!» – но было некого, вернувшийся из лазарета вахмистр Четвертаков готовил охотников к предстоящей ночной разведке. Дрок с досады плюнул и пошёл.

Подпоручик выглянул из-за зигзага траншеи в спину ротмистру и махнул рукой своему разведчику.

– Разузнай, куда пошёл их благородие?

Разведчик скрылся и через несколько минут вернулся.

– Сказывали, что пошёл в штаб полка, ваше благородие…

– Сколько раз просил, без «благородиев», а «Макар Макарыч»… Уяснишь ты, наконец?

– Так точно, ва… виноват… Макар Макарыч.

– То-то! Давай дерюгу…

– А может, не надо?

– Давай, кому говорю!