«Смотрю телевизор и прекрасно вижу: в родной город, который мне и наяву снится, приезжают авантюристы и прохвосты, хироманты, приезжают мошенники, закройщики нового платья короля, писатели-обжоры, дилетанты, циркачи, лжецы, клятвопреступники, похитители чужих страданий, заики-ораторы, певцы без слуха и проштрафившиеся учителя, профессора, отставленные от кафедр, продавцы тумана и прошлогоднего снега… И каждый из них заслуживает сообщения в прайм-тайм, залы, в которых они выступают, забиты до последнего стула. Правда, телевидение не дает звука, а показывает только картинку, и они открывают и закрывают рты, как рыбы на берегу, но среди публики – о, страшный сон!
– я замечаю бывших друзей и соседей, первых любимых без любви, родственников и учителей: вижу, как с восторгом слушают они иллюзионистов, как похлопывают их по плечу и наивно вручают им ключи от города, награды, грамоты и венки, дипломы и медали, и я вижу, прекрасно вижу, что они и думать обо мне забыли, восхищаясь жуликами (чувствую, что они даже забыли, как я выгляжу), а ведь из всех городов мира я не могу вернуться только в родной город, независимо от того, что только я его и знаю и бережно сохраняю для него слова любви и только я знаю секретный волшебный пароль, который, произнесенный вслух, обращает лжепророков в прах и пепел. Но разве это хоть чего-то стоит, если я уже так долго нахожусь в добровольном изгнании, которое никто даже не замечает!». (1973)Окруженный с трех сторон скалами, переходящими в высокие горы, город-амфитеатр с четвертой стороны открывается широким Сараевским полем, по которому течет река Босна. По австро-венгерским кадастровым книгам, которые считаются в Европе самыми достоверными, земля на горах и за ними, а также плодородное Сараевское поле испокон веков принадлежали сербам. Известно, что они владели примерно четырьмя пятыми этой земли, что совсем не удивительно, особенно если принять во внимание, что турки жили исключительно в старом городском центре Сараево, а сербы занимались земледелием и скотоводством.
Горы давали городу чистую родниковую воду, дерево, мясо и рабочую силу, а Сараевское поле – фрукты, овощи, дороги, ведущие в мир, и ветры, которые разгоняли нездоровый туман котловины.
После Второй мировой войны государство приняло закон, в соответствии с которым насильно, по смешным ценам выкупило у владельцев землю и построило на ней огромные жилые районы и множество фабрик, куда стекались люди из всех краев Боснии, в основном сельских, в поисках счастливой городской жизни. Стена высоких панельных строений поглотила плодородное Сараевское поле, перекрыла путь ветрам, и ядовитый смог начал душить население котлована. Город, возведенный по человеческим меркам, максимально для сотни тысяч жителей (перед последней войной в нем жило шестьсот тысяч), ненасытно пожирал людей, пространство и энергию, пока не начал задыхаться сам.