ХРОНИКА РУССКОГО

В блаженном расположении духа пришел я к философу Эрдману - на чай! Мы разговорились о его занятиях: он издает биографию и полные сочинения Лейбница - и ему пригодились мои рукописи из нашего архива; юн узнал из них, что Лейбниц был русским тайным юстиц-ратом и получал 1000 ефимков жалованья от Петра I: в сие звание пожалован он указом, подписанным в Карлсбаде 1 ноября 1712 года. Так как, может быть, немногим и из русских указ сей известен, то я его сообщаю вам вполне: "Мы, Петр первый, царь и самодержец всероссийский, и пр. и пр. и пр. Изобрели Tvibi за благо всемилостивейше Курфирштского и Княжаго Брауншвиг-Люнебургского тайного юстиц-рата Годфрида Вильгельма фон Лейбница, за его нам выхваленные, и от нас изобретенные, изрядные достоинства и искусства, такожде в наши тайные юстиц-раты определить и учредить: чтобы нам, понеже мы (такожде известны, что он ко умножению математических и иных искусств, к произыскиванию гистории и-к приращению наук много вспомощи может, и его ко имеющему нашему намерению, что науки и искусства в нашем государстве в вящей свет произошли, употребить, и мы для вышеупомянутого его чина нашего тайного юстиц-рата годовое жалованье по тысяче ефимков ему определить изволим, которые от нас ежегодно исправно заплачены быть имеют. И к сему мы надлежащий указ дать изволим; а его служба начинается с нижеписанного числа. В уверение того сие за нашим собственным рукописанием и собственныя нашея печати дане в Карлсбаде ноября в первый день 1712 года". Подписано государевою рукою: "Петр". {6}

Эрдман сносился с Гурауером, издателем неизвестных сочинений Лейбница, о некоторых письмах и проектах сего философа, увезенных маршалом Мортье из Брауншвейга; но все еще недостаточно объяснено, которые из них известны публике. От Эрдмана пошел я к Толуку, где уже нашел и Лео. Мы разговаривали о богословах нашего времени, об историках и проч. В 10 1/2 я был уже в трактире. Лео проводил меня.

В 11. в темную ночь, выехал я в Веймар; в семь часов утра 4 августа/23 июля я был уже в Экартсберге, а в 11 - в Веймаре. Я остановился опять zum Erbprinzen; осведомился о великой княгине - она еще в Вильгельмстале, 5-го к вечеру приедет в Бельведер - и я решился ожидать ее здесь. За столом сошелся опять с Липманом. Он живет здесь уже другой месяц и, в исполнение обязанности своей, готовит донесение нашему министру просвещения о том, что заметил нового и примечательного по ученой и учебной части в Германии. Я осмотрел новые комнаты дворца, из коих одна посвящена Виланду, другая Гердеру, третья Шиллеру, четвертая Гете. Виланд и Шиллер в своих главных произведениях уже изображены живописцем: он взял для сего сцены трагедий и баллад Шиллера и поэм Виланда. Гердер и Гете еще не кончены (в Минхене то же, но в большем размере). После обеда обходил парк и был у домика Гете: он был заперт› и все пусто вокруг него: одни розы благоухали бессмертием… Ввечеру пил чай у Липмана и беседовал с ним о России, о Жуковском, о поэзии…

На другой день, 6 августа/25 июля, в 4 часа утра, отправился в Иену (2 1/2 мили отсюда); проехал театр бедственных событий для Пруссии в 1806 году, находившейся под игом Наполеона семь лет (как некогда столько же в борьбе с пол-Европою)! Вдали указывают на бивуак Наполеона, с 13-го на 14-е октября, при Ландграфенберге. Пруссаки, как говорят, были побеждены прежде сражения: план Гогенлоге отвергнут; главнокомандующий, герцог Брауншвейгский, прострелен в глаза - и возник раздор между генералами. Деревенька Ауерштет, неподалеку от Иены, дала имя Давусту; но я не в стане воинском, а в тихом, древнейшем убежище муз протестантских! Университет учрежден в 1558 году - первый протестантский. Сначала в грамоте императора Фердинанда I не дозволено было университету производить в богословские ученые степени; но один из медиков здешних вылечил другого императора - и право поставлять в доктора богословия даровано факультету иенайскому. В XVII столетии Иена была немецкою Болонией; число студентов доходило до 5000, ныне - нет и 500! Уже в мое геттингенское время процветала она Кантовою философиею - и Рейнгольдом. Перемещение его в Киль было чувствительно для Иенского университета. {Здесь Шиллер был профессором истории и переписывался с Вильгельмом Гумбольдтом и Гете и читал прекрасную, первую и, кажется, во всех отношениях единственную лекцию о Всемирной истории (Was heisst und zu welchem Ende studiert man: Universal-Geschichte?). Здесь еще и теперь живет биограф и издательница писем его, г-жа Вольцоген. {7}}