ХРОНИКА РУССКОГО

10 февраля. Так как ты академические тетради называешь тряпьем, то я и не посылаю их ни тебе, ни в Москву; советую, однако ж, прочесть посылаемые мною Ар‹жевитинову› о Cuvier, о Шаптале, о Т. Юнге - и даже Карла Дюпена об успехах математических наук. Если достану Скриба и Вильменя, то пришлю и для тебя. Но как же европейскому журналисту или даже и не журналисту обойтись без этих указателей хода наук и просвещения вообще? Я совсем не охотник до наук точных, а еще менее знаток в оных, но по необходимости должен изредка заглядывать в Академию по понедельникам для того, чтоб быть au courant главных открытий, даже попыток в том, что делается немногими для всех и каждого? Иначе взгляд на мир нравственный, на мир интеллектуальный и даже политический будет не верен. {3} Энциклопедический взгляд не мешает специальности, и с тех пор, как я справляюсь об успехах машин и о газе, я лучше сужу о Лудвиге XIV и о Петре Великом. В науках нравственно-политических соображений сего рода справка с другими сестрами-науками еще нужнее, почти необходима, например в политической экономии, в финансах. Впрочем, и здесь депутаты накануне ораторства твердят правила, кои должны руководствовать их в управлении государственной финансовой машины. Промахи дорого им стоят, и не одни министры падают, но с ними иногда и кредит государственный! {4}

Кстати о науках и о гигантском ходе просвещения: миниатюрное доказательство оному прилагаемый у сего "Annuaire du bureau des longitudes" на этот год, где статьи Араго ставят это ежегодное астрономическое явление наряду, если не выше, с Лихтенберговым ‹геттингенским› альманахом, где физик-горбушка Лихтенберг, комментатор Гогарда, помещал свои открытия в физике и астрономии, и с Шубертовым петербургским немецким календарем, где наш астроном и классический писатель знакомит Россию с науками и с небом. В "Аннюэре" статья о египетских иероглифах (стр. 238), прекрасная и для нас понятная. По таким книжкам можно, впрочем, судить более об академиях, нежели о народном просвещении. Прочтите Араго о Т. Юнге; нигде с таким искусством не соединяет он науки с биографией: отличительное качество его похвальных речей в Академии. Fontenelle, Cuvier, Араго, каждый в этом роде имел что-то особенное, и каждый сделался классическим в этом роде.

Полночь. Преодолев лень, провел приятный вечер у нашей знакомой, которая повторила мне свое мнение о поэме Ламартина и обрадовала надеждою, что в течение месяца часть оной выйдет. Стихи (всего восемьсот), кои она слышала, - под заглавием "Les laboureurs, c'est la destinee de Thomme sur la terre et dans le ciel". Отделение поэмы, к коему эта глава принадлежит, из восьми тысяч пятисот стихов. Оно уже кончено. Сей поэмы написано уже до двадцати пяти тысяч стихов. Она не охотница до Ламартина, вероятно, с тех пор, как магометанство ему так понравилось; но эти стихи хвалит с необыкновенным восхищением. "C'est biblique". Тут нашел я и дюшессу St. Simon, которая издала 21 волюм записок предка своего мужа {5} и теперь в процессе с двумя книгопродавцами за второе издание, которое будет дешевле, если выйдет. Она хлопотала, чтобы ей выдали остальные, никогда не печатанные записки предка, хранящиеся в архиве иностранных дел, но ей отказали, хотя право правительства основано на произвольном lettre de cachet, вследствие коего отобраны сии рукописи во время оно. Сверх того, дед дюка С.-Симона, писавшего записки, также написал свои записки, в коих также много любопытного, и Гизо вытребовал их из архива. Она и об этой рукописи хлопотала, но и в этом отказали. Хотелось бы еще покомерировать с вами о прежних министрах, о кандидатах их, о Берье и Дюпене, но сон клонит, и еще не возвратилась письмоохотливость, хотя и сегодня написал уже пять писем и, как видите, не кратких.

11 февраля. Сейчас прислали мне два экземпляра речей Вильменя и Скриба: более достать не мог, ибо они продаются только с разрешения Академии, а напечатанные в журналах вряд ли так полны, как академические.

12 февраля, полночь. Все еще министерство не составлено, и начинают поговаривать для иностранного о Сент-Олере, который послом в Вене. Для меня было бы это очень выгодно, и я снова мог бы надеяться попасть в архив. On prete un mot a Humann sur la loi financiere, qu'on a transformed en loi politique: "C'est bien mon enfant", - сказал он, - mais on l'a change en nourrice". Уверяют, что сегодня адвокаты в деле Фиески были превосходны. Segur-Lamoignon обещал мне или на завтра, или на послезавтра, (т. е., вероятно, на последнее заседание) билет. Фиесковы литографии продаются дорогою ценою: уверяют, что он завещал вырученную сумму в пользу Нины Ласав. Я провел вечер с Баланшом, Карне (автором "Considerations sur Thistoire contemporaine" etc. etc.). Первый рекомендовал мне для тебя Musset, "Confession d'un enfant du siecle", {6} но если эти два тома послать, то нельзя будет послать Кине и проч.