Хроника шапочных разборов

…Страшной метой витязь
Эгдов лик владыке
Греческому — почесть
По заслугам! — метил.

…И во многих других песнях о нём рассказано, что Харальд ослепил самого конунга греков. Скальды могли бы приписать этот поступок военачальнику или графу или другому знатному человеку, если б знали, что это более правильно. Но Харальд сам рассказывал так, да и другие люди, которые там были вместе с ним…

Вскоре победившая революция достоинства, как ей и полагается, начала поиски украденных у «простого народа» ценностей — и, соответственно, виновных в краже. Само собой разумеется, что Харальд с его пресловутыми «несметными богатствами» попал под подозрение одним из первых — даром что герой революции. Припомнили, видимо, и доверительное отношение к нему покойного царя Михаила, когда-то коварно покусившегося на царя теперешнего, Константина Мономаха (имеется в виду пресловутый остров Лесбос). Ну, и так далее…

Короче говоря, Харальд даже оказался в тюрьме, но каким-то образом смог из неё выбраться и теперь должен был спешно покинуть ставшую вдруг негостеприимной Византию и бежать из Константинополя — под крылышко мудрого «конунга Ярицлейва». Ну а тот ещё раз распахнул свои объятия: Харальд получил от него и те самые «несметные богатства», и жену — подросшую княжескую дочь Елисаву (иначе Эллисив, или Елизавета Ярославна).

В 1029 году, когда Харальд и Елисава впервые встретились, ему было 14 лет, а ей — всего 4. Когда он впервые попросил у Ярослава её руки, ему было уже 19, а ей — только лишь 9. Когда они стали, наконец, мужем и женой, Харальду исполнилось 28 лет, а Елисаве — 18.

Он в Киев престольный въезжает, крестясь;
И гостя радушно встречая,
Выходит из терема ласковый князь,
А с ним и княжна молодая.

— Здорово, Гаральд! Ты скажи: из какой
На Русь воротился ты дали?
Промешкал довольно в земле ты чужой,
Давно мы тебя не видали!

— Я, княже, уехал, любви не стяжав,
Уехал безвестный и бедный;
Но ныне к тебе, государь Ярослав,
Вернулся я в славе победной!

Я город Палермо в разор разорил,
Я грабил поморья Царьграда,
Ладьи жемчугом по края нагрузил,
А тканей и мерить не надо!

Я ужасом стал отдалённых морей,
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли сделаться ныне моей,
Звезда ты моя, Ярославна?..

Алексей Константинович Толстой, отрывок из баллады «Песнь о Гаральде и Ярославне»…

^{_{Харальд III, уже как норвежский король (фрагмент средневековой миниатюры).}}

И чтоб закончить рассказ об этом зяте Ярослава Мудрого. Вернувшись в свои северные края, молодой норвежский принц — практически ведь шекспировский Фортинбрас, не правда ли?.. — в 1047 году стал королём Норвегии. Полагая, что у него есть права также и на датский трон, последующие 17 лет Харальд потратил на то, чтобы стать королём Дании, однако не преуспел в этом.

Затем его взоры обратились на Англию. В 1066 году он вместе со всем войском, женой Эллисив и детьми высадился на английском побережье. Дело было в сентябре. Сперва всё складывалось вроде бы и неплохо, но потом, 25 числа, армия Харальда в ожесточенной битве была разгромлена войсками его англосаксонского тёзки, короля Гарольда. Вот тогда-то и погиб наш Харальд. Дальнейшая судьба его жены, Елизаветы Ярославны, неизвестна. Ирония судьбы заключается в том, что своим последним, кровопролитным сражением зять Ярослава Мудрого предопределил победу нормандского герцога Вильгельма Завоевателя, другого претендента на английский престол, в знаменитой битве при Гастингсе, состоявшейся менее чем через три недели после его гибели.

И кто знает, как сложилась бы история Европы, если б Харальду в той его сентябрьской битве в очередной раз улыбнулась всю жизнь сопутствовавшая ему удача…

Милые бранятся — только тешатся