Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1

– Семнадцать… – задумчиво произнес Дал. – Об этом легко забыть. Вы так уверенно держитесь…

Его взгляд слегка затуманился.

– Господь и владычица, я в семнадцать лет был в таком раздрае! Учился, пытался отыскать свое место в мире… А женщины…

Он медленно покачал головой.

– Знаете, потом станет лучше. Пройдет года три-четыре, и все понемногу устаканится.

Он приподнял свою чашку навстречу мне и отпил еще.

– Хотя у вас, похоже, все более или менее в порядке. В семнадцать лет уже ре-лар! Значительное достижение.

Я немного покраснел, не зная, что ответить.

Вернулся трактирщик, принялся расставлять по столу блюда. Дощечку с разложенными на ней ломтиками разнообразных сыров. Мисочку с поджаренными ломтиками хлеба. Мисочку с клубничным вареньем. Мисочку с черничным повидлом. Блюдечко с лущеными грецкими орехами.

Дал взял ломтик хлеба и ломтик крошащегося белого сыра.

– Вы весьма недурной симпатист, – сказал он. – Перед таким мастером, как вы, открывается немало возможностей.

Я намазал клубничным вареньем бутерброд из хлеба с сыром и сунул его в рот, чтобы оттянуть время и подумать. Что Дал имеет в виду? Он хочет, чтобы я сосредоточился на изучении симпатии? Быть может, он хочет выдвинуть меня в эль-те?

Ре-ларом меня сделал Элодин, но я знал, что это можно переменить. Магистры временами оспаривали друг у друга особенно многообещающих студентов. Мола, к примеру, была скрибом, прежде чем Арвил переманил ее в медику.

– Ну да, мне нравится заниматься симпатией, – осторожно ответил я.

– Это и так очевидно, – усмехнулся Дал. – Могу вас заверить, некоторые из ваших соучеников предпочли бы, чтобы она нравилась вам поменьше.

Он съел еще ломтик сыра и продолжал:

– При всем при том так недолго и перетрудиться. Не сказал ли Теккам: «Избыток учения портит студента»?

– Это Эртрам Мудрейший сказал, – заметил я. Книга Эртрама была одной из тех, которые магистр Лоррен выбрал для ре-ларов в этой четверти.

– Как бы то ни было, это правда, – сказал Дал. – Быть может, вам не помешает отдохнуть хотя бы одну четверть. Попутешествовать, погреться на солнышке…

Он отхлебнул еще вина.

– А то мне как-то не по себе, когда я вижу эдема руэ незагорелым.

Я не знал, что и сказать на это. Мысль о том, чтобы сделать перерыв в учебе и отдохнуть от университета, никогда не приходила мне в голову. И потом, куда я поеду?

Трактирщик принес блюда с рыбой, исходящей паром и благоухающей лимоном и маслом. На некоторое время оба мы занялись едой. Я был рад поводу помолчать подольше. С чего бы Далу хвалить мои успехи и тут же советовать мне бросить учебу?

Через некоторое время Элкса Дал удовлетворенно вздохнул и отодвинул тарелку.

– Позвольте, я расскажу вам одну историю, – сказал он. – Историю, которую я бы назвал «Невежественный Эдема Руэ».

Услышав это, я поднял глаза, медленно пережевывая рыбу, что была у меня во рту. Я очень старался ничем не выказать своих чувств.

Он приподнял бровь, как бы ожидая возражений.

Видя, что я молчу, он продолжал:

– Жил-был однажды ученый-арканист. Он знал все о симпатии, и о сигалдри, и об алхимии. В голове у него надежно хранилось десять дюжин разных имен, он владел восемью языками, и почерк его был безупречен. По правде говоря, единственное, чего ему не хватало, чтобы сделаться магистром, – это умения выбрать нужный момент, да еще любезности и общительности.

Дал отхлебнул вина.

– И вот этот человек некоторое время странствовал по свету, надеясь отыскать свое счастье. И как-то раз, по пути в Тинуэ, ему попалось озеро, которое надобно было пересечь.

Дал широко улыбнулся.

– По счастью, на берегу был лодочник из эдема руэ, который вызвался перевезти его на ту сторону. Арканист, видя, что поездка займет несколько часов, попытался завязать беседу.

«Что вы думаете о теории Теккама касательно того, что энергия является не столько свойством материи, сколько одной из изначальных субстанций?» – спросил он у лодочника.

Лодочник отвечал, что отродясь о таком не думал, да и впредь не собирается.

«Но ведь ваше образование, несомненно, включало в себя «Теофанию» Теккама?»[2] – осведомился арканист.

«Да у меня и образования-то нету, ваша честь, – отвечал ему лодочник. – Я бы этого вашего Теккама и не признал, даже если бы он самолично явился продавать иголки моей женушке».

Арканисту сделалось любопытно. Он задал эдема руэ еще несколько вопросов, и тот признался, что понятия не имеет, кто такой Фелтеми Рейс и для чего надобен жар-винт. Арканист расспрашивал его добрый час, сначала с интересом, потом в смятении. Последней каплей стало, когда он обнаружил, что лодочник вообще не умеет ни читать, ни писать.

– Как же вы это, сударь! – ужаснулся арканист. – Ведь каждый человек обязан работать над собой, постигать новое. А человек, лишенный преимуществ образования, немногим лучше животного!

Дал ухмыльнулся.

– Ну, как вы можете догадаться, после этого разговор поувял. Еще около часа они плыли в напряженном молчании, но как раз когда впереди показался дальний берег, внезапно налетела буря. Утлую лодчонку начало заливать волнами, борта скрипели и стенали.