Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

– Да вишь, беда какая, – сказал белокурый солдат, смущенно улыбнувшись, – выпить-то я бы не прочь, да мы с приятелем только что взяли королевскую монету.

Он полез в карман и достал блестящую золотую монету.

– И больше никаких денег у меня при себе нет. У вас ведь небось не найдется сдачи с целого рояла, а?

– И у меня та же история, – буркнул бородатый. – У меня таких деньжищ отродясь не бывало, а иди-ка разменяй. В большинстве городков, где мы побывали, и полпенни разменять не берутся.

Он усмехнулся собственной шутке.

– Ну, тут я, пожалуй, сумею вам помочь, – беспечно ответил трактирщик.

Солдаты переглянулись. Белокурый кивнул.

– Ну, хорошо.

Белокурый сунул монету обратно в карман.

– Вот какое дело. По правде говоря, мы тут ночевать вовсе не собираемся.

Он взял со стойки кусок сыру и принялся жевать.

– И платить ни за что тоже не будем.

– Ага, – сказал трактирщик. – Понятно.

– Ну, а раз у тебя есть достаточно денег, чтобы разменять два золотых рояла, то мы и их заберем! – с воодушевлением добавил бородатый.

Белокурый успокаивающе поднял руки.

– Но ничего дурного мы тебе не хотим. Мы люди не злые. Давай сюда свой кошель, и мы пойдем своей дорогой. Никого не тронем, ничего не поломаем. Конечно, тебе будет обидно, – он вскинул бровь, глядя на трактирщика. – Но быть обиженным куда лучше, чем убитым. Верно ведь?

Бородатый взглянул на Хрониста, сидящего у очага.

– А тебя это вообще не касается, – угрюмо сказал он, шевеля бородой. – Твоего нам ничего не надо. Просто сиди, где сидишь, и не возникай.

Хронист бросил взгляд на человека за стойкой, но трактирщик не сводил глаз с солдат.

Белокурый откусил еще сыру, блуждая взглядом по трактиру.

– Ты гляди, молодой парень, а недурно устроился! Когда мы уйдем, ты свое отобьешь. А если вздумаешь кобениться, мы тебе вышибем все зубы, трактир разнесем, и все равно ты останешься без кошелька.

Он бросил на стойку огрызок сыра и хлопнул в ладоши.

– Ну чего, будем вести себя культурно?

– Да, это звучит разумно, – сказал Квоут и вышел из-за стойки. Он двигался медленно и осторожно, как подходят к норовистой лошади. – Тем более что я и впрямь не варвар.

Квоут сунул руку в карман и достал кошелек. И протянул его одной рукой.

Белокурый солдат подошел к нему, небрежно, вразвалочку. Взял кошелек, одобрительно взвесил его на руке. Обернулся к своему дружку, улыбнулся.

– Вот видишь, я же говорил…

Квоут плавно шагнул вперед и резко ударил солдата в челюсть. Тот пошатнулся и упал на одно колено. Кошелек взмыл в воздух и, звякнув, увесисто плюхнулся на пол.

Не успел солдат и головой тряхнуть, как Квоут подступил ближе и спокойно пнул его ногой в плечо. Не тем резким ударом, от которого ломаются кости, а увесистым пинком, от которого мужик отлетел в сторону. Он растянулся на полу, неуклюже раскинув руки и ноги.

Второй солдат обошел своего дружка, широко ухмыляясь себе в бороду. Он был выше Квоута, и его кулачищи выглядели как сплошные узлы шрамов и костяшек.

– Ну, ла-адно, балбес! – протянул он с мрачным удовлетворением. – Щас ты у меня получишь!

Он замахнулся кулаком, но Квоут отступил в сторону и нанес солдату удар ногой чуть повыше колена. Бородач изумленно крякнул и слегка пошатнулся. Квоут подступил вплотную, ухватил бородатого за плечо, стиснул ему запястье и выкрутил руку под самым неестественным углом.

Верзила поневоле согнулся в три погибели, кривясь от боли. А потом резко выдернул руку из захвата. Квоут не успел опомниться, как солдат ударил его локтем в висок.

Трактирщик отшатнулся, пытаясь выиграть расстояние и время, чтобы прийти в себя. Однако солдат наступал, стиснув кулаки, и только и ждал, когда тот раскроется.

Не успел Квоут восстановить равновесие, как солдат шагнул к нему и сильно ударил кулаком в живот. Трактирщик болезненно ахнул, и, когда он начал сгибаться, солдат вторым кулаком ударил его в лицо, так что голова Квоута дернулась вбок и сам он едва не упал.

Квоут сумел удержаться на ногах, ухватившись за соседний столик. Моргая, он ударил кулаком наугад, чтобы заставить бородача держаться на расстоянии. Однако солдат просто отвел удар в сторону и стиснул запястье трактирщика здоровенной лапищей, так же легко, как отец хватает на улице расшалившегося ребенка.

По скуле у Квоута струилась кровь. Он попытался высвободить руку. Полуоглушенный, он сделал стремительное движение обеими руками, потом повторил его, рассчитывая освободиться. Взгляд у него был расфокусированный, мутный от растерянности. Он посмотрел на свою руку и повторил прием еще раз, но его кисти просто бессильно скользнули по узловатому кулаку солдата.

Бородач посмотрел на остолбеневшего трактирщика сверху вниз с насмешливым любопытством, потом замахнулся и отвесил ему увесистую затрещину.

– А ты малый не промах, – сказал он. – Ты даже сумел меня ударить!

Позади них медленно поднимался на ноги белокурый.

– Этот ублюдок меня со спины ударил!

Здоровяк дернул трактирщика за руку, так что тот вынужден был сделать шаг вперед.

– А ну-ка, извинись, балбес!