Хроники Амбера. Том I

Папашин вызов застал меня мирно дремлющим. Я вскочил как ошпаренный.

— Корвин, решение принято, и время пришло, — изрек папаша. — Обнажи левую руку.

Что я и сделал, а он становился все более материальным, приобретая все более царственный вид. На лице его все отчетливее проявлялась никогда раньше мною не виданная печаль.

Левой рукой он взял меня за запястье, а правой достал кинжал.

Я смотрел, как отец сделал на моей руке надрез и тут же вложил кинжал в ножны. Пошла кровь; он поймал ее в горсть, отпустил меня, накрыл левую ладонь правой и отошел. Подняв руку ко рту, он сильно дунул и быстро их развел.

Хохлатая птица размером с ворона и цвета крови постояла на его ладони, перешла на запястье и чуть наклонила голову. Красный, как кровь, глаз смотрел на меня с ни на чем не основанной фамильярностью.

— Это Корвин, ты должна следовать за ним, — сказал отец. — Запомни его.

Потом он пересадил птицу на левое плечо; оттуда она продолжала пялиться на меня, даже не пытаясь улететь.

— Теперь ты должен ехать, и быстро. Садись на лошадь и двигайся на юг. Чем скорее ты уедешь в Тени, тем лучше. Несись как ошалелый и убирайся отсюда подальше.

— Куда я направляюсь, отец?

— Во Владения Хаоса. Путь ты знаешь?

— Скорее теоретически. Никогда не забирался до конца.

Он медленно кивнул:

— Тогда торопись. Я хочу, чтобы разница во времени между тобой и этим местом стала как можно больше.

— Хорошо, — сказал я. — Только я все равно не понимаю.

— Ничего, потом поймешь.

— Но ведь можно же проще, — возразил я. — У Бенедикта есть Козырь, он приведет меня ко Двору гораздо быстрее и безо всяких хлопот.

— Не выйдет, — сказал отец. — Ты едешь окольным путем, чтобы тебе по пути передали одну вещь.

— Передали? Кто?

Он погладил красные перья птицы.

— Твоя подружка. Она не сможет долететь до самых Владений достаточно быстро.

— И что она мне принесет?

— Камень. Вряд ли по завершении работ я буду способен заниматься пересылками, а там он тебе ой как пригодится.

— Понятно. Но всю дорогу мне ехать все равно не обязательно. Я могу воспользоваться Козырем, получив Камень.

— Боюсь, что нет. Когда я сделаю то, что должно быть сделано, на некоторое время Козыри перестанут работать.

— Почему?

— Потому что вся ткань бытия подвергнется изменениям. Двигай же, чтоб тебя. На лошадь — и пошел!

Я постоял еще чуть-чуть, глядя на него.

— Отец, а что, никак иначе нельзя?

Он покачал головой, поднял руку и начал исчезать.

— Счастливо.

Я развернулся и вскочил в седло. Слова еще оставались, а вот времени — нет. Я повернул жеребца к тропе, ведущей на юг.

В отличие от отца уходить в Тени прямо с Колвира мне никогда не удавалось. Я не умел перемещаться так близко от Амбера.

Однако, зная, что это возможно, я счел своим долгом попытаться. Под завывание ветра, двигаясь на юг по голым скалам, осыпям и каменистым перевалам, направляясь к дороге, ведущей на Гарнат, я решил искривить вокруг себя хоть малый лоскуток пресловутой ткани бытия.

…За каменным уступом — маленькая кочка с голубыми цветами.

Я несказанно обрадовался — ведь они были плодом моих скромных стараний. Я продолжал изменять усилием воли мир за каждым поворотом.

Тень от треугольного камня поперек дороги… Смена ветра…

Мелкие изменения работали. Тропа изгибается назад… расщелина… высоко на каменной полке старое птичье гнездо… еще синих цветочков…

Почему бы и нет? Дерево… другое…

Я чувствовал нарастающую внутри меня силу и продолжал менять мир.

В связи с новообретенной силой пришла мысль — а вдруг раньше подобное мне не удавалось по чисто психологическим причинам? До самого последнего времени я считал Амбера цельной, нерушимой действительностью, твердой первоосновой всех Теней. Теперь он оказался всего лишь первой среди теней, а место, где стоял мой отец, представляло собой реальность более высокую; поэтому близость Амбера только затрудняла изменения, но не делала их невозможными. И все же при других обстоятельствах я поберег бы силы до более податливых мест.

При других обстоятельствах. Сейчас, чтобы выполнить волю отца, мне придется спешить и выкладываться.

Когда я достиг тропы, спускающейся по южному склону Колвира, характер местности уже изменился. На месте одного круглого склона моему взгляду предстала череда пологих. Я уже зашел в Тени.

И направился вниз.

Слева все так же тянулся страшный шрам черной дороги, но этот Гарнат был все же поблагопристойней того, привычного. Поросшие травой и кустарником участки, лежащие ближе к мертвой полосе, заметно смягчали местность. Мое проклятие словно чуть пообтрепалось — чистая, конечно же, иллюзия, ведь это уже не мой Амбер. Но я сожалею о своем поступке, мысленно воззвал я ко всему вокруг, я еду, чтобы попытаться его исправить. Прости меня, о дух этих мест.

Мой взгляд сместился в сторону Рощи Единорога, однако увидеть священный лес мне не удалось, слишком уж далеко он был на западе, и слишком много деревьев мешало.