Хроники Артура (сборник)

— Мэуриг не посмеет развязать войну, — настаивал Галахад. — Трофей его манит, но риск страшит. — На середине реки какой-то селянин рыбачил с коракля; Галахад натянул поводья и остановился поглядеть. Рыбак ловко, словно играючи, забросил сеть, и пока Галахад любовался его сноровкой, я загадывал о будущем. Если на этом броске попадется лосось, Мордред умрет, говорил я себе. Рыбак вытащил сеть: в ней и впрямь трепыхалась здоровенная рыбина; и тут мне пришло в голову, что такое предсказание — чепуха на постном масле, ведь все мы однажды умрем; и тогда я загадал про себя, что, ежели и на втором броске поймается рыба, Мордред умрет до Белтейна. Сеть вернулась пустой; я тронул железную рукоять Хьюэлбейна. Рыбак продал нам часть улова, мы набили лососиной переметные сумы и поехали дальше. Я помолился Митре, прося, чтобы мои вздорные приметы не сбылись, а еще — чтобы Галахад оказался прав и чтобы Мэуриг не дерзнул поставить под удар свои войска. Но ради Думнонии? Ради богатой Думнонии? Ведь даже осмотрительный Мэуриг не может не понимать: во имя такого выигрыша рискнуть стоит.

Слабые короли — проклятие для страны, однако мы клянемся в верности королям, и если бы не клятвы, то не было бы и закона, а не будь у нас закона, воцарился бы хаос, так что хочешь не хочешь, а приходится связывать себя законом и соблюдать закон посредством клятв, а если дозволено тасовать королей по собственной прихоти, так и от клятв, принесенных неподходящему королю, вполне можно отречься; так что короли нам нужны, ибо нужен непреложный закон. Все — правда, однако, пока мы с Галахадом возвращались домой сквозь зимние туманы, я с трудом сдерживал слезы: единственный человек, которому подобает быть королем, от трона отказывается, а те, которым королями быть не след, — все до одного короли.

Артура мы нашли в кузнечном сарае. Сарай он выстроил своими руками, сложил из римского кирпича печь-горн с колпаком, купил себе наковальню и кузнечный инструмент. Артур всегда уверял, что хочет быть кузнецом, хотя, как частенько замечала Гвиневера, хотеть — еще не значит быть. Но Артур старался — о, как он старался! Он нанял настоящего кузнеца, сухопарого молчуна именем Морридиг, дабы тот обучил Артура тонкостям ремесла, но Морридиг давно отчаялся вколотить в Артура хоть что-нибудь — помимо энтузиазма. Однако ж всех нас Артур задарил вещами своей работы: тут тебе и кривые железные подсвечники, и уродливые кастрюли с плохо прилаженными ручками, и гнутые вертелы. И тем не менее Артур был счастлив, он часами простаивал у шипящего горна, нимало не сомневаясь: вот еще немного поупражняется — и сравняется в мастерстве и сноровке с самим Морридигом.

Когда мы с Галахадом вернулись из Бурриума, Артур работал один. Он рассеянно поздоровался себе под нос и вновь атаковал молотом бесформенный кусок металла — якобы подкову для одной из его лошадей. Мы вручили Артуру купленного лосося; он неохотно отложил молот, но, едва мы принялись пересказывать новости, перебил нас на полуслове: он-де уже слышал, что Мордред на грани смерти.

— Из Арморики вчера бард приехал; говорит, нога у короля гниет от бедра. Говорит, разит от него, как от дохлой жабы.

— А барду-то откуда знать? — удивился я. Мне казалось, Мордред окружен и отрезан от всех прочих бриттов Арморики.

— Да весь Броселианд только о том и судачит, — заверил Артур и весело добавил, что думнонийский трон, надо думать, в ближайшие дни освободится. Мы подпортили ему удовольствие, поведав, что Мэуриг отказался пропускать наших копейщиков через земли Гвента, а выслушав мои подозрения насчет Сэнсама, Артур помрачнел еще более. Я уж ждал, что он выругается, что случалось с ним крайне редко, но Артур сдержался и вместо того отодвинул лосося подальше от горна.

— Еще, чего доброго, поджарится, — буркнул он. — Так, значит, Мэуриг закрыл для нас все дороги?

— Мэуриг уверяет, будто хочет мира, господин, — объяснил я.

Артур мрачно усмехнулся.

— Хочет он выдвинуться, вот чего он хочет. Отец его умер, и Мэуригу не терпится доказать, что уж он-то получше Тевдрика будет. Лучший способ — это отличиться в битве, но украсть королевство без всякой битвы — оно тоже неплохо. — Артур громко чихнул и раздраженно встряхнул головой. — Ненавижу простуду!

— Тебе бы отдохнуть, господин, — пожурил я. — Работа подождет.

— Какая ж это работа — это удовольствие!

— Попил бы ты отвара мать-и-мачехи с медом, — посоветовал Галахад.

— Я вот уж неделю ничего другого не пью. От простуды лишь два средства помогают: либо смерть, либо время. — Артур подобрал молот и звонко стукнул по остывающей железяке, затем качнул кожаные мехи, подающие в горн воздух. Зима закончилась, но, невзирая на Артуровы заверения, будто в Иске погода всегда мягкая, день выдался студеный: аж до костей пробирало. — Ну и чего там затевает твой мышиный король? — осведомился он, раздувая горн до алого накала.

— Никакой он не мой, — буркнул я, имея в виду Сэнсама.

— Он интригует, верно? Хочет посадить на престол своего собственного ставленника.

— Но у Мэурига нет права на трон! — запротестовал Галахад.