Хроники ближайшей войны

– На первое время хватало, агентство хоть и мелкое было, но не из последних. А мне много не надо. Сад, огород. И потом – ходишь, рассказываешь. Кормят. Я человек необидчивый, что дадут – всему рад. Я скоро микроавтобус куплю, в Коломне один мужик продает недорого. Магнитофон есть. Сделаю кукольный спектакль. Я еще когда в институте учился, в народном театре немного играл. Буду возить по деревням, потом есть маленькие такие города, с одним кинотеатром,- там вообще ничего детского нет. Дети очень радуются, когда сказочник приходит. Вот думаю сейчас, что поставить. Можно «Федота-стрельца», а можно «Золушку». Я хочу свою версию написать, красивую, с путешествием, чтобы принц ее по всей России искал. Представляешь, приходит принц в деревню, ищет девушку любимую, всем предлагает мерить башмачок. Башмачок я примерно знаю, как сделать. Блестками там оклею… Пусть девчонки меряют!

– Слушай, но почему все-таки сказки? Занялся бы другим бизнесом, не рекламным…

– Какая разница – рекламным, не рекламным… Скоро никакого не будет. Я года два назад прочел воспоминания жены Хармса. Он очень боялся, что за ним придут. И все говорил жене: давай уйдем. Будем с тобой ходить по деревням и рассказывать сказки, а нас будут за это кормить и оставлять на ночлег. Я тогда подумал: как бы хорошо! Знаешь, весь этот бизнес, любой – от сотовых до нефтянки,- это прежде всего страх, что придут. Неважно, кто. А когда я понял, что придут уже совсем скоро,- тут и решил, что надо ехать. Сюда. Знаешь, что их всех губило,- коммунистов, потом директоров красных, потом цеховиков? Они все понимали, что сейчас возьмут. Вот сейчас. Круги сужаются. Если даже скотина чувствует, что на нее дуло навели, если даже таракан пляшет, когда на него тапочкой замахнешься,- как же человеку не почувствовать? Но есть гипноз, как у змеи. Сидишь и ждешь неподвижно, пока придут. Вот увидишь – многие из тех, кто это сегодня читают, будут потом говорить: как же я все понимал, а никуда не уехал? Все какие-то иллюзии: да нет, не придут, для террора нету предпосылок, то, се… И куда я поеду от жены, от детей? А ты и жену бери, и детей бери… Это мне лучше одному, я бродяга, с Украины ушел, из Москвы ушел. А можно купить дом и всей семьей уехать. В России знаешь сколько пустых деревень? Господи, да вселяйся и живи, как в Простоквашине! Земля прокормит… Спрятаться в России всегда можно. По крайней мере, пока. Она большая, вся в складках. Это у меня сказка есть такая, как пришла зима, все звери спрятались, а зайчику было некуда. И тогда его спрятал Бог, да так, что никто не нашел. Зайчик стал того же цвета, что и всё. Он скачет, а никто не видит. Лиса идет: где зайчик? Следы есть, а зайчика нет.

…Он купил десять кукол би-ба-бо, меховых, главным образом звериных. Носит их в коробке с надписью «Кукольный театр». Сначала рассказывал свои истории только детям из деревни Батугино, в которой живет, потом выступил в доме детского творчества в Коломне (там он, представьте себе, функционирует), потом его пригласили съездить в Серпухов и Подольск, а иногда он просто ходит по окрестным деревням и рассказывает немногочисленным местным детям (в какой деревне – десять, в какой – пять) свои истории.

– Сказки я начал писать, еще когда агентство было. Даже напечатал несколько в Москве, в городских газетах. Ну, они короткие такие были, смешные. Для детей надо другие. Но я же всю жизнь сказки сочинял. То в школе, когда историю отвечал. То в институте, когда диамат. То в «Олл-райтинге», когда имиджи придумывал и дрянь всякую выдавал за конфету… Что я, не могу хорошую, правильную сказку придумать? Вот у меня котик. Он уже потерся несколько, его дети очень любят и всегда чешут. У меня целая серия про него, как он один живет в пустой избе. У меня тут рядом изба полуразвалившаяся, вот, он живет в такой избе. Приключения у него всякие, друзья. Если его погладить, то приносит счастье.

Борис совершенно убежден, что его путь оптимален для всех россиян – и, шире говоря, жителей СНГ,- купившихся на посулы рынка и подумавших было, что их страна переменилась.

– Знаешь, как было бы хорошо, если бы Ходорковский по России пошел? Я про него знаю всякое. Ему есть что отмаливать. Вот он и шел бы, и отмаливал грехи. Рассказывал детям сказки… Знаешь, кто были все настоящие сказители? В смысле древние, в настоящей России? Это же немолодые люди были уже. Они успели что-то понять, повидать. Повоевать, я думаю. Что, былины эти все штатские люди рассказывали? Откуда бы они знали про минувшие дни и битвы, где вместе рубились они? Это все старые солдаты ходили и пели. И Боян, который «Слово о полку», наверняка воевал.

– Да это не Боян…

– А какая разница! Это все люди, которые почувствовали, что сейчас лопнет. Что их сословие исчезает. И тогда они сбегали из прежних ниш и шли рассказывать сказки, и считались хранилищами опыта, и люди их кормили…

– Неужели ты не скучаешь по Москве?

– А она мне никогда родным городом не была. Чужая, и холодно…

– А по Украине?