Хроники ближайшей войны

– Не осталось давно никакой Украины, это все уже труба пониже и дым пожиже. Только, может, на Западе где… От нищеты ведь деградируешь очень быстро. Я по деревням хожу, вижу. Только дети еще нормальные, а остальные даже и не совсем люди.

– Не сопьешься ты тут?

– Я мало пью. И когда мне пить? Я думаю скотину завести, невесту вот выращу себе – она будет за скотиной ходить, пока я по стране хожу и сказки рассказываю… Потом вернусь, еще расскажу… Светк, пойдешь за меня?

Светке тринадцать лет, она девушка собою видная и сказки Бориса знает почти наизусть. Особенно ей нравится, как он пересказывает Священную Историю и еще всякие увлекательные вещи про тонкие материи. А еще ей очень нравится пугало, которое он устроил непосредственно на огороде, на границе своих владений и соседской руины. Это две доски, сбитые крест-накрест, и на них надет пиджак из Борисовой прошлой жизни. Он объяснял мне, какая это фирма,- что-то итальянское,- но я такие вещи никогда не запоминаю.

– Вернешься в Москву – так всем и передай: пора переселяться на землю. Земли много, и время еще есть. А иначе – сам понимаешь. Уже скоро.

– Что будет-то?

– А ты что, сам не видишь? Я уже и в прошлом году замечал – продавцы хамить стали. Это они чувствуют, что их время пришло. Вы все думаете, что будет застой, а застоя не будет. Сейчас время совсем другое. Реванш за все, что мы тут наворотили… по полной программе… Если честно, то ведь и есть за что. Любого есть за что. Такая жизнь была в последнее время. Так что всем советую – на землю. Или просто работать. Или сказки сказывать, как я.

Не сказать, чтобы я ему завидовал. Работать на земле я не люблю, даже на даче переношу это с трудом, да и очень уж бесприютна осенью русская деревня. Какое-то все черное, серое, обреченное. Но, слава Богу, начинаются первые заморозки. Это значит, что дно достигнуто – и можно начинать обратное движение. Это в любом случае лучше, чем сидеть и подспудно ждать, когда у тебя все отберут. А ведь именно этим и занимаются в России все, у кого что-то есть.

Его последняя сказка – про зверей, которые сначала жили вместе с людьми, а потом обиделись и ушли, и с тех пор людям плохо, а зверям хорошо. Они ушли в леса, растворились в природе,- а люди все живут в своих городах и боятся, что их кто-нибудь выгонит оттуда. А зверей уже не выгонит никто и никогда.

2004 год

Дмитрий Быков

Как я пел «Марсельезу», или Швейцарская конина

Перелом в отношении Европы к России происходил на моих глазах. Это заслуживает разговора.

То есть, конечно, свидетелем самого перелома я не был. Я только застал его первые проявления, позволявшие говорить о тенденции. В конце 1991 года, аккурат между путчами, меня отправили во Фрибур – швейцарский город, который некоторые неправильно называют Фрайбургом, но расположен он во французской части страны, так что произносить следует «Фрибу-у-ур», с глотанием «г». Там происходил студенческий конгресс на тему «Единство Европы».

Группы тогда формировались по забавному принципу: студенческий совет, существовавший при КМО, остро страдал от недостатка денег. В результате на всякого рода конгрессы, посвященные будущему Европы или защите амазонских племен, посылался докладчик (он ехал бесплатно), куратор-переводчик (он выполнял организаторские и надзорные функции) плюс пять-шесть новых русских, которые за такие поездки платили меньше, чем за обычный тур, да туров толком еще и не было. Так что в Швейцарию поехал я, известный студсовету своей способностью долго и бессодержательно говорить на общечеловеческие темы, два студсоветовских активиста и пара новых русских, с которыми у КМО было что-то вроде бартера: бизнесмен из Львова и жена какого-то партайгеноссе, ныне торговавшего автомобилями.

Денег мне с собой никаких не дали, а долларов у меня не было. В видах торговли сувенирами, которые еще могли иметь некоторый успех, я взял с собой штук десять юбилейных рублей, несколько футболок с советской символикой, закупленных на Арбате, и мешочек черных сухарей для угощения любопытных. Вообще деньги были только у новых русских, остальным не поменяли ни франка и пообещали, что там будут хорошо кормить. Привередничать не приходилось – шутка ли, Швейцария! Мать заказала зонтик – взамен того, который я посеял незадолго до поездки. Я обещал, что буду крутиться.