Хроники Брэдбери

«Я зашел к нему в номер. Он протянул мне бокал, усадил, наклонился и спросил: «Рэй, какие у вас планы на следующий год?» Я ответил: «Да ничего особенного, мистер Хьюстон». Тогда он сказал: «Что ж, Рэй, как вы тогда посмотрите на предложение пожить в Ирландии и написать сценарий «Моби Дика»? Я ответил: «Ох, мистер Хьюстон, я так и не смог дочитать этот несчастный роман до конца!» Он об этом не знал. Немного поразмыслив, он предложил: «Знаете что, Рэй? Возвращайтесь домой, прочитайте, сколько успеете, а завтра придете и скажете, готовы ли помочь мне убить белого кита».

«Позже, описывая тот вечер, Джон Хьюстон говорил, что, когда он сделал мне предложение, челюсть у меня отвисла до пола», – рассказывал Рэй. Потрясенный, он отправился домой и по пути зашел в книжный магазин, чтобы купить «Моби Дика». У него уже была книга – тяжелая и в картонном футляре, а ему хотелось более компактное и легкое издание. Расплачиваясь, Рэй упомянул, что ему предложили ехать в Ирландию писать сценарий «Моби Дика» для Джона Хьюстона. Одна из посетительниц услышала это и подошла поближе. «Не соглашайтесь!» – заявила она. «Почему?» – изумленно спросил Рэй. «Потому что он сукин сын!» – ответила женщина.

Собеседница оказалась бывшей женой сценариста Питера Виртела – Джиджи. Виртел с детства знал Хьюстона и в соавторстве написал сценарий для его фильма 1949 года «Мы были чужими», а также являлся неофициальным сценаристом-консультантом в фильме «Африканская королева». «В этой командировке Джон Хьюстон вас уничтожит», – предупредила Джиджи.

Ошеломленный, Рэй откликнулся не сразу. Ответ вышел самоуверенным: «Что ж, он никогда не сталкивался с такими, как я. Может, я особенный. Может, он и не попытается меня уничтожить. Я справлюсь». С этими словами он вышел из магазина.

«Тем вечером я пришел домой и попросил жену: «Помолись за меня», – вспоминал Рэй. Она уточнила: «Зачем?» Я ответил: «Потому что мне нужно за ночь прочитать книгу и к завтрашнему утру подготовить ее анализ».

Он переживал. Конечно, ему хотелось принять предложение Хьюстона, но книга Германа Мелвилла, классика американской литературы, славилась своей сложностью, и Рэй хотел прежде убедиться, что сможет справиться с задачей. Он засел в гостиной и читал всю ночь – не от начала до конца, а по диагонали, выпуская главу там, абзац здесь, впитывая метафоры Мелвилла. «Это океан фантастических деталей, – говорил Рэй в интервью 1972 года. – Шекспировская пьеса с флагами, знаменами, кораблями и китами. То погружает во все оттенки ночных кошмаров, страха и ужаса, то окружает белизной Арктики и Антарктики, подводных безглазых тварей и так далее и тому подобное. Наконец я добрался до сцены, в которой Ахав, стоя у борта, произносит: «Какой ласковый день, как ласково глядит сверху небо, и ветер пахнет так, словно прилетел со склонов Анд, где косари отложили свои косы». Потом я перелистнул в начало, прочел: «Зовите меня Измаил», – и книга подцепила меня на крючок».