Хроники Брэдбери

Грант болел – в поездке у него случился острый фарингит, – и всю дорогу до Гуанахуато друзья продолжали ссориться. Город находился в горах, примерно в четырех часах пути к северо-западу от Мехико. Вдоль узких, мощенных булыжником улочек и аллей выстроились здания во французском и испанском колониальном стиле; с балконов оштукатуренных домиков пастельных оттенков свисали цветы; на горизонте виднелись миссионерские колокольни. Рассказ мадам Гарро-Домбаль пробудил в путешественниках нездоровое любопытство, поэтому они отправились на поиски знаменитых мумий. На местном кладбище их провели по длинной лестнице в длинные катакомбы, где вдоль стен выстроились более сотни природных мумий, некоторые зафиксированные проволокой. Когда родственники умерших задерживали плату за могилу, смотрители кладбища эксгумировали трупы и выставляли их напоказ, а в случае погашения задолженности возвращали на место. Из-за особого состава почвы и сухого климата выкопанные тела естественным образом превращались в мумии. Воспоминания о них преследовали Рэя и всплывали в его творчестве еще много десятилетий спустя.

После Гуанахуато Грант с Рэем отправились в Мехико, где остановились в доме, рекомендованном подругой Невы, Анной Энтони. Личную жизнь и сексуальность в семействе Брэдбери не обсуждали, тем не менее Анна Энтони была спутницей жизни Невы – они жили вместе вплоть до смерти последней в 2001 году. Рэй никогда не расспрашивал тетю о ее сексуальных предпочтениях и отношениях с Анной, но скорее всего к 1945 году девушки уже стали парой. Анна была фотографом и изъездила всю Мексику по заданию журнала National Geographic.

Рэй и Грант поселились в очаровательном частном доме, и в первое же утро за завтраком к ним вышла большая овчарка с разноцветными глазами – одним голубым, другим карим, – а следом появился хозяин собаки, высокий мужчина, уже навеселе от пары коктейлей. Это был Джон Стейнбек, приехавший в Мехико на съемки фильма по своей повести «Жемчужина».

«Я оцепенел», – вспоминал Рэй, сразу узнавший писателя. «Гроздья гнева» входили в число его любимейших книг с момента первого прочтения летом 1939 года, и вот теперь он сидел за одним столом с автором. Рэю запомнилось отличное чувство юмора Стейнбека: «Он был веселый пьяница». В приступе нехарактерной для себя стеснительности Брэдбери не признался, что тоже пишет, и не решился даже упомянуть о том, что обожает «Гроздья гнева», – просто сидел и смотрел на писателя полными обожания глазами.

Встреча с литературным кумиром стала для Рэя самым ярким положительным впечатлением от поездки – наряду с письмом, которое родители переслали ему в Мехико. Писал редактор Simon amp; Schuster Publishers Дон Конгдон, недавно перешедший в это издательство из журнала Collier’s, где слышал разговоры о новой истории «В дни вечной весны» от неизвестного автора Уильяма Элиотта. Устроившись на новую работу, Конгдон решил написать Элиотту письмо с восхищением по поводу рассказа, не догадываясь, что это псевдоним Рэя Брэдбери.

«Уважаемый мистер Элиотт!

В редакции художественного отдела журнала Collier’s, где я работал вплоть до последнего месяца, говорят, что вы очень хорошо пишете и можете быть заинтересованы в сочинении романа. Если вы задумываетесь о крупной форме, пожалуйста, свяжитесь со мной.

С сердечным приветом,

Дон Конгдон».

Рэй был потрясен. В маленьком висконсинском издательстве еще даже не вышла его первая книга, а с ним уже связываются Simon amp; Schuster!.. Пока у него имелись лишь наброски возможного романа под рабочим названием «Маленькие убийцы» (The Small Assassins). Как и «Темный карнавал», задумка вращалась вокруг детских страхов Рэя. Предполагалось, что это будет роман в рассказах о детстве в Иллинойсе, о молодости и старости. В будущем эта книга частично воплотилась в романе «Вино из одуванчиков» и его продолжении «Лето, прощай», однако на тот момент идея была довольно абстрактной. Тем не менее между Рэем и Доном Конгдоном завязалась переписка, которая будет продолжаться до конца их жизни.

Рэю хотелось домой. Его пугали постоянные напоминания о собственной смертности, а отношения с Грантом совсем разладились: «Я все делал не так». Гранта бесила естественная способность Рэя заводить новые знакомства и новых друзей, а известие об очередных успехах друга в переговорах с издателями вызвало у него раздражение. «Он завидовал всем моим достижениям, – объяснял Рэй. – Когда мы путешествовали по Мексике, на прилавках появился выпуск Mademoiselle с моим рассказом, и я всем хвастался. Еще бы – это ведь был такой важный журнал! Меня переполняло счастье, а Грант считал меня высокомерным эгоистом».