Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

– Капитан, вы попадете в беду, какую даже не в силах вообразить.

Лебедь перевел князю мой ответ. Тот выдал очередную реплику. Он пришел в сильное возбуждение.

– Начальник говорит: ваша голова – это ваша голова, хотите – топором ее брейте, но ни один человек, если он в своем уме, не произнесет вслух этого названия. Иначе смерть может настичь, прежде чем успеешь выговорить его. – Он пожал плечами и глупо ухмыльнулся. – Впрочем, если будете упорствовать в погоне за этой химерой, вас куда скорее погубят силы вполне земные. Очень уж плохи территории, лежащие между здешними и тамошними. – Лебедь взглянул на князя и закатил глаза. – Нам рассказывали о чудовищах и колдовстве.

– Да ну? – Я оторвал кусочек от жареной пичуги, прожевал, проглотил. – Лебедь, я привел сюда Отряд от самого Курганья. Ты помнишь, где оно и что собой представляет. Значит, чудовища и магия? Мы прошли семь тысяч миль, и я не потерял ни одного человека. Река не вспоминается? Тот, кто встает на моем пути, не успевает даже пожалеть об этом. Слушай внимательно. Я в восьмистах милях от края карты. И не остановлюсь. Я не могу остановиться.

То была одна из самых длинных моих речей – если не считать тех случаев, когда я читал солдатам отрывки из Анналов.

– Капитан, твои трудности как раз и лежат на этих восьмистах милях. Те семь тысяч можешь считать увеселительной прогулкой.

Прабриндра произнес короткую фразу. Лебедь кивнул, но переводить не стал. Я взглянул на Жабомордого.

– Сверкающий камень, – сказал тот.

– Что?

– Он так сказал, начальник. Сверкающий камень. Не знаю, что это.

– Лебедь!

– Местное выражение. По-розеански примерно то же, что «ходячий мертвец». Как-то связано с далеким прошлым и Вольными Отрядами Хатовара, оставившими по себе очень уж плохие воспоминания.

Я поднял бровь:

– Лебедь, Черный Отряд – последний из Вольных Отрядов Хатовара.

Он недобро взглянул на меня и перевел.

Князь, не сводя глаз с жертвы Одноглазого, ответил.

– Капитан, он говорит, что на свете возможно всякое. Однако возвращение тех, кого не видели с тех пор, как дед его деда был еще сосунком… Хотя он склонен верить, что вы – Черный Отряд. Ваше прибытие было предсказано. – Лебедь искоса глянул на беса, словно упрекая в предательстве. – И Хозяева Теней предостерегали его от сделок с вами. Вполне логично, что он желал бы такой сделки, учитывая разорение и отчаяние, сеемые этими фанатиками прошлого.

Я взглянул на Жабомордого, тот кивнул. Лебедь старался быть предельно точным.

– Он ходит вокруг да около, Костоправ, – сказала Госпожа. – Ему что-то нужно. Скажи, пусть говорит о деле.

– Лебедь! Это и вправду было бы неплохо.

Тот продолжал переводить:

– Но вчерашний ужас сегодня ничего не значит. Вы не похожи на тех фанатиков, что и продемонстрировали на реке. И Трого Таглиос ни перед кем не склонится. Если эта чума с юга страшится банды разбойников, он готов забыть старые счеты и объединиться с теми, кто живет сейчас. При условии, что вы и сами забудете.

Я совершенно не понимал, о чем идет речь.

– Костоправ! – зарычала Госпожа, разгадав, что творится в моей голове, еще до того, как мысль успела оформиться. – У нас нет времени на удовлетворение твоего интереса к прошлому. Здесь что-то происходит. Разберись с этим, пока мы не влипли!

Она определенно становится одной из нас!

– Лебедь, ты ведь уже понял, с кем имеешь дело? И не считаешь, надеюсь, что мы верим в случайность встречи с тобой и той женщиной? Давай-ка поговорим начистоту.

Конечно, начистоту поговорили не сразу. Стало совсем темно, взошла луна. Все выше и выше карабкалась она в небо… Прислуга окончательно потеряла терпение, однако никто не просил владетельного князя убраться, – должно быть, не позволяла элементарная вежливость. Те же, кто пришел посмотреть на нас, понятное дело, не желали первыми покидать рощу.

– Здесь точно что-то происходит, – шепнул я Госпоже. – Но как вытянуть из него правду?

Прабриндра преуменьшал угрозу, о которой рассказывал, но присутствие отцов города прямо-таки вопило: Таглиос вплотную приблизился к опаснейшему распутью. Подтекст услышанного я истолковал так: князь хочет плюнуть в лицо беде.

– Давно, – попытался объяснить Лебедь, – никто не может точно сказать, когда именно, потому что никто не пытался выяснить, – в городе под названием Питиус, что в четырехстах милях к юго-востоку, появилось нечто такое, что можно, пожалуй, назвать Тьмой. Никого это не обеспокоило. Затем она распространилась на Траджевец и Кьяулун, весьма важные города, и на Секст с Фридом. Тут все всполошились, но было уже поздно. Громадным куском страны стали править четверо колдунов, которых беженцы называли Хозяевами Теней. Насчет теней у них был пунктик. Траджевец переименовали в Тенесвет, а Кьяулун – в Тенелов, и в наши дни почти все называют их империю Тенеземьем.

– Ты наконец объяснишь, каким образом все это касается нас?