Хроники Черного Отряда

Что-то тут нечисто. Не может быть, что Ворон просто сбежал, чтобы покопаться в тайнах Курганья. К сожалению, ни одного свидетеля допросить я не мог.

– Давно он так? – осведомился Одноглазый у Горшка.

Глаза у солдата были как блюдца. Он уже понял, кто мы. Может, мое самолюбие не такое уж и раздутое.

– Несколько месяцев.

– Было письмо. Бумаги, – произнес я. – Где они?

– У полковника.

– И что с ними сделал полковник? Сообщил Взятым? Или самой Госпоже?

Солдату захотелось поупрямиться.

– Малыш, мы не желаем тебе вреда. Ты был добр к нашему другу. Говори, а то худо будет!

– Полковник никому не сообщал, это точно. Он не мог их прочесть. Ждал, когда Грай очнется.

– Долго бы ему пришлось ждать, – проговорил Одноглазый. – Подвинься, Костоправ. Первым делом надо найти Ворона.

– Есть в здании кто-нибудь в такой час? – спросил я Горшка.

– Разве что пекари за мукой приехали. Но мука хранится в подвалах с другой стороны. Сюда не заглянут.

– Хорошо. – Интересно, насколько можно доверять его словам? – Следопыт, вы с псом Жабодавом стойте на страже.

– Одна проблема, – встрял Одноглазый. – Чтобы начать, нам нужна карта Боманца.

– О черт!

Я вышел в коридор, выглянул за дверь. Штаб неохотно горел под дождем. Бо́льшая часть стражников сражалась с огнем. Я вздрогнул. Там наши бумаги. Если Госпоже повезет, там они и сгорят. Я вернулся в комнату:

– У тебя есть более срочное задание, Одноглазый. Мои бумаги. Отправляйся за ними. А я доставлю карту. Следопыт, смотри за дверью. Мальчишку не выпускай, никого не впускай. Ясно?

Следопыт кивнул. Когда пес Жабодав находился рядом, уговаривать его не требовалось.

Я выскользнул наружу, в суматоху. Никто не обратил внимания. Быть может, стоит, пользуясь случаем, вынести Ворона? Из казармы я вышел беспрепятственно, кинулся по слякоти в «Синий хрен». Хозяин, кажется, был очень удивлен моим появлением. Я не задержался и не сообщил, что думаю о его гостеприимстве, а сразу взбежал наверх, пошарил в скрывающем заклятии, пока не нащупал полое копье. И обратно. Один убийственный взгляд хозяину – и снова под дождь.

Когда я вернулся, пожар уже погас. Солдаты разбирали обломки. Меня еще никто не останавливал. Я проскользнул в дом, где лежал Ворон, передал Одноглазому копье.

– Бумаги добыл?

– Еще нет.

– Чтоб тебя!..

– Они в коробке, в кабинете полковника. Какого еще беса тебе надо, Костоправ?

– Тьфу! Следопыт, выведи парня в коридор. Вы двое, мне нужно такое заклятие, чтобы он делал все, что прикажут, нравится ему это или нет.

– Что-что? – переспросил Одноглазый.

– Я хочу послать его за этими бумагами. Можете сделать так, чтобы он еще и вернулся?

Горшок стоял в дверях и тупо слушал.

– Без проблем.

– Приступайте. Понял, сынок? Одноглазый наложит на тебя чары. Будешь расчищать там завалы, пока не наткнешься на коробку. Принеси ее сюда, и мы снимем чары.

Он не выказал желания подчиниться.

– У тебя, конечно, есть выбор. Можно умереть крайне мучительной смертью.

– По-моему, он тебе не верит, Костоправ. Показать ему?

Выражение лица Горшка убедило меня, что он верит каждому слову. Чем больше он думал о том, кто мы, тем сильнее пугался.

Неужели мы заработали такую жуткую репутацию? Наверное, истории в пересказе обрастают подробностями.

– Надеюсь, он будет сотрудничать. Правильно, сынок?

Упрямство сдохло, и Горшок кивнул. Хороший парень. Жаль, что он верен нашим противникам.

– Начинай, Одноглазый. Чем быстрее, тем лучше.

– Что будем делать, когда закончим с этим? – спросил Гоблин, пока Одноглазый трудился.

– Черт, не знаю. Будем действовать по обстоятельствам. О конях пока не думаем, главное – фургон загрузить. Делаем шаг за шагом.

– Готово, – объявил Одноглазый.

Я поманил юношу, отворил входную дверь:

– Иди и принеси эту штуку, малыш. – Я шлепнул его по ягодице.

Горшок отбыл, метнув в меня смертоубийственный взгляд.

– Он тобой недоволен, Костоправ.

– Плевать на его недовольство. Иди к Ворону и займись своим делом. Не трать время. После рассвета тут станет более оживленно.

Я следил за Горшком, Следопыт караулил дверь в комнату. Никто нам не мешал. Горшок нашел то, за чем его послали, и воздержался от рассказа о том, как ему это удалось.

– Молодец, малыш, – похвалил я, забирая коробку. – А теперь марш к своему другу в комнату.

Мы появились за несколько секунд до того, как Одноглазый вышел из транса.

– Ну? – спросил я.

Колдун сориентировался не сразу.

– Будет сложнее, чем я ожидал. Но думаю, вытащим. – Он показал на карту, разложенную Гоблином на груди Ворона. – Он вот тут, застрял у внутреннего круга. – Колдун покачал головой. – Он никогда не говорил, что у него есть опыт?

– Нет. Но мне так казалось иногда. Помнишь тот случай в Розах, когда он выследил Загребущего в снежной буре?

– Он где-то кое-чему научился. То, что он сделал, – не базарные трюки. Но сил не хватило. – Колдун ненадолго задумался. – Жуткое это место, Костоправ. Правда жуткое – и ни на что не похожее. Он ведь не один там. В деталях рассказывать не стану, пока сами не побываем, но…

– Стой! Что значит – пока сами не побываем?

– Я думал, ты сообразишь. Нам с Гоблином придется туда лезть. Чтобы его вытащить.