Хроники Черного Отряда

– Вернись, Костоправ! – Требование Госпожи прозвучало властно, жестко и немного нервно.

Я развернулся и промаршировал к ней.

– Выходишь из роли?

Уголком глаза я заметил движение, скользящую тень в стороне Норы, и принялся сосредоточенно разглядывать кусты и кораллы.

– Говори потише. Нас подслушивают.

– Ничего удивительного. – Она расстелила прихваченное нами драное одеяло и уселась; пальцы ног оказались на самой границе прогалины. Потом сняла тряпку с корзины.

Я сел рядом – так, чтобы видеть ползучую тень.

– Знаешь, что это такое? – спросила Госпожа, указывая на Дерево.

– Никто не знает. Просто Праотец-Дерево. Племена пустыни его почитают как бога. Мы не нашли этому подтверждений. Одноглазого с Гоблином, впрочем, впечатлил тот факт, что стоит Праотец точно в центре равнины.

– Да… Столь многое кануло во мглу времен… Пожалуй, мне следовало догадаться, что мой супруг не первый в своем роде, Костоправ, как и Белая Роза – в своем. Сдается, это великий круг.

– Не понимаю.

– Давным-давно, даже по моим меркам давно, случилась война, подобная войне Властелина и Белой Розы. Свет превозмог тьму, но, как всегда, тьма оставила на победителях свой след. Чтобы завершить борьбу навеки, они призвали существо из другого мира, или плоскости, или измерения, – суть не в терминах. Призвали, как Гоблин призывает демонов, только это был молодой бог. Или почти бог. В облике ростка. Уже во времена моей юности это была всего лишь легенда, а тогда еще сохранялось многое из прошлого. Так что о деталях можно спорить, но, чтобы призвать это существо, гибли тысячи, опустошались целые края. Призвавшие посадили пленного бога на могиле своего великого врага, чтобы держал его в земле. Этот древесный бог проживет миллион лет.

– То есть… Праотец сидит на чем-то вроде Великого кургана?!

– Я не связывала легенды с равниной, пока не увидела Дерево. Да. В этой земле лежит некто не лучше моего супруга. Теперь многое проясняется. Все сходится. Звери. Немыслимые говорящие камни. Коралловые рифы в тысяче миль от моря. Все это просочилось из иного мира. Бури перемен – это сны Дерева.

Она говорила долго, не столько объясняя, сколько осознавая. Я, разинув рот, вспоминал бурю перемен, захлестнувшую нас по пути на запад. Что за проклятие – попасть в кошмар бога!

– Это безумие, – прошептал я и в то же мгновение рассмотрел тень, которую так старался отделить от теней кустов и кораллов.

Молчун. Сидит на корточках. Тихо, как змея в засаде. Молчун, который в последние три дня оказывался всюду, куда бы я ни сунулся, незаметный, потому что он все время молчит. Ну-ну. Вот вам и уверенность, что моя спутница не вызвала подозрений.

– Это дурное место, Костоправ. Очень дурное. Скажи своей глухой крестьянке, чтобы убиралась отсюда.

– Чтобы это сделать, мне придется объяснить причину, а заодно рассказать, кто мне дает такие советы. Вряд ли ее это убедит.

– Наверное, ты прав. Что ж, это ненадолго. Давай поедим.

Развернув сверток, Госпожа достала оттуда нечто очень похожее на жареного кролика. На равнине кролики не водятся.

– Пусть нам и задали трепку у Лошади, в кладовых прибавилось снеди.

Я вгрызся в свею долю.

Молчун, за которым я искоса следил, сидел неподвижно. «Вот же гад! – подумал я. – Чтоб ты слюнями истек!»

Умяв третий кусок кролика, я сумел оторваться от еды и задать вопрос:

– Эта древняя история, конечно, любопытна, но к нам-то она имеет отношение или нет?

Праотец-Дерево звенел как заведенный. Интересно почему?

– Ты боишься его?

Госпожа не ответила. Я смахнул обглоданные кости с берега в воду, встал.

– Секундочку. – Я подковылял к Праотцу-Дереву. – Старик, у тебя семена есть? Или отводки? Что-нибудь, что мы могли бы посадить в Курганье на могиле нашего собственного врага?

За столько лет я привык играть в беседы с Деревом. Его возраст вызывал во мне почти религиозное почтение, но я не верил ни племенам пустыни, ни Госпоже. Просто старая-престарая скрюченная лесина с необычными листьями и дурным характером.

С характером?

Я прикоснулся к стволу, намереваясь поискать в диковинной листве какие-нибудь плоды, и Дерево меня укусило. Не зубами, конечно. Но искры полетели. Когда я вынул пальцы изо рта, на кончиках виднелись ожоги.

– Твою мать! – пробормотал я, отступив на пару шагов. – Не твою, конечно. Я-то думал, ты поможешь.

Я даже не заметил, что рядом с укрытием Молчуна теперь стоит менгир. Еще несколько появилось на границах прогалины.

Что-то ударило меня по темени, как балласт, сброшенный летучим китом с изрядной высоты. Я упал. Меня колотили волны силы, волны мысли.

Я всхлипывал, пытаясь подползти к Госпоже. Она протянула мне руку, но не смогла пересечь границу…