Хроники Черного Отряда

Краешек этой силы стал мне понятен. Словно в меня втиснулись полсотни разумов, разбросанных по всему миру. Нет. По всей равнине. И не полсотни – больше. Они сплетались все плотнее, все туже… Я коснулся сознаний менгиров. И все исчезло. Кувалда прекратила барабанить по наковальне моего черепа. Я ползком добрался до края прогалины, хотя знал, что безопаснее там не будет. Забрался на одеяло, перевел дыхание и наконец повернулся к Дереву лицом. Листья возмущенно звенели.

– Что случилось?

– Попросту говоря, он сказал мне: «Делаю, что могу, и не для вас, а для своих созданий. Иди, мол, к бесу, оставь меня в покое, не чуди, а то окажешься в дерьме по уши». О-ох!

Я обернулся посмотреть, как воспринял мою выходку Молчун.

– Я предупреждала… – Госпожа тоже обернулась.

– Кажется, у нас неприятности. Возможно, тебя узнали.

По тропе к нам приближалось почти все население Норы. И менгиров – больше, чем людей. Вокруг нас смыкалось кольцо бродячих деревьев. И мы были безоружны – к нам приближалась Душечка. Нас окутала безмагия.

Сияли белые шелка Душечки. Она обогнала Эльмо и Лейтенанта, двинулась ко мне. Рядом с ней возник Молчун. А позади шли Одноглазый, Гоблин, Следопыт и пес Жабодав. Все еще в дорожной пыли.

Они уже несколько дней брели по равнине. А мне никто ни словом…

Говорят, что люк под повешенным открывается всегда неожиданно. Секунд пятнадцать я просто стоял, раскрыв рот, потом тихо выдавил:

– И что нам делать?

Удивительно, но Госпожа стиснула мою руку:

– Я проиграла. Не знаю. Это твои люди. Блеф. О-о! – Глаза ее сузились, взгляд напряженно застыл. Потом губы растянулись в тонкой усмешке. – Я вижу.

– Что?

– Ответы. Некоторые… Тень намерений моего супруга. Тобой вертели куда больше, чем ты думаешь. Он понимал, что о речных разливах догадаются. Когда заполучил Ворона, решил привести к себе и твою крестьянку. Да, похоже… Идем.

На лицах моих старых товарищей не было враждебности – только недоумение.

Круг смыкался.

Госпожа вновь взяла меня за руку, подвела к стволу Праотца-Дерева:

– Да будет мир между нами, пока чтишь ты его, о Древний. Идет тот, кого ты помнишь издревле! – И мне: – В мире много старых Теней. Некоторые родились еще в начале времен. Они слабы и редко привлекают к себе внимание так, как мой супруг или Взятые. Но в свите Душелов были те, кто старше этого Дерева. Они спали вместе с ней в могиле. Поверь, я знаю, каким способом были растерзаны те трупы.

Я стоял в кровавом свете заходящего солнца и ничего не понимал. Она с тем же успехом могла изъясняться на юкителле.

Вплотную к нам подошли только Душечка, Молчун, Одноглазый и Гоблин. Эльмо и Лейтенант остановились на расстоянии броска. А вот Следопыт со своей дворнягой растворились в толпе.

– Что происходит? – показал я Душечке.

Мне было страшно.

– Это мы и хотим выяснить. С тех пор как Гоблин, Одноглазый и Следопыт достигли равнины, донесения менгиров стали отрывочными и бессмысленными. С одной стороны, Гоблин и Одноглазый подтверждают твои слова – до того момента, как вы расстались.

Я покосился на друзей – я не нашел отзвука дружбы. Их глаза были стеклянно-холодны. Казалось, их вела чья-то исполинская рука.

– Отряд! – выкликнул Эльмо негромко.

В отдалении пролетели на коврах-лодках двое Взятых, но приближаться не стали. Пальцы Госпожи дрогнули, в остальном же она держалась спокойно. Узнать летевших с такого расстояния было невозможно.

– Это варево помешивает не один повар, – заметил я. – Переходи к делу, Молчун. Пока что ты меня только пугаешь до смерти.

– В империи ходит слух, – показал он, – будто ты продался. Будто ты привел сюда кого-то очень важного, чтобы убить Душечку. Может, даже одного из новых Взятых.

Я не удержался от ухмылки. Тот, кто распространял слухи, не осмелился сказать всю правду.

Ухмылка Молчуна убедила. Он меня знал. Поэтому, наверное, и следил за нами.

Душечка тоже расслабилась. Но не Гоблин с Одноглазым.

– Что с парнями, Молчун? Они похожи на зомби.

– Говорят, что ты их продал. Что Следопыт тебя видел. Что если…

– Что за чепуха?! Да кто такой этот Следопыт? Давай сюда этого безмозглого сукина сына, пусть он скажет все мне в лицо!

Свет мерк, разбухший помидор солнца катился за холмы. Скоро совсем стемнеет. По спине у меня побежали мурашки. Будет это проклятое Дерево действовать или нет?

Стоило подумать о Праотце-Дереве, как я ощутил его пронзительное внимание. И сгущающийся смутный гнев…

Внезапно повсюду замерцали менгиры, даже за ручьем, в густом кустарнике. Взвизгнула собака. Молчун показал что-то Эльмо, но он стоял спиной ко мне, и я не разобрал что. Эльмо потрусил на шум.