Хроники Червонной Руси

Я вилась старая Ланка. Передвигалась она в последние месяцы с трудом, ходила, опираясь на буковую палку. При виде Володаря разразилась княгиня-мать возмущённой бранью:

— Вот, стало быть, как, сын! Змею на шее у ся пригрел! Ты хоть ведаешь, кто такая сия Таиська?! Что полюбовницей отца твово она была! А топерича терем загородный возводишь! Для её, верно! От семьи отлучила она тя, ведьма, приворожила, и ходишь ты за ею, яко баран на верёвочке! Вот, дожила я! Одного сыночка Господь забрал, второго вороги изуродовали, третьего ведьмица, вражина, с ума свела! Горе, горе мне!

Она громко завыла от досады и отчаяния.

Едва не сорвались с уст Володаря слова упрёков в том, как бросила их, малых, мать на Волыни, а сама ускакала козой в свою Угрию. Молодая была, красивая, недолго траур носила по их отцу, следующим же летом замуж за хорватского короля выскочила. А им троим выпала участь изгойствовать без малого два десятка лет.

Сдержался, смолчал, только желваки заходили по скулам.

— В Теребовлю отъеду! Васильку более нужна, чем тебе, блудодею! Одно скажу: отольются тебе материны слёзы! И блуднице твоей такожде!

Ушла Ланка, тяжело дыша от волнения, захлопнула за собой дубовую дверь, понесли резвые кони возок её по дороге на восток. Вослед княгине-матери ускакал в Теребовлю скорый гонец. Воеводе Верену приказано было позаботиться о старой княгине.

...Маленький Владимирко, полненький, круглолицый, со светлыми волосами, размахивал на дворе игрушечной деревянной сабелькой. Володарь подхватил мальчика, усадил себе на колени, молвил серьёзно:

— Вот, сынок, невесту я для тебя сыскал. Добрая невеста. Дочь короля угров.

— Отче, ты ведь сего круля побил? — удивлённо спросил малыш. — Что ж то за невеста такая битая?

— Побил? Да, побил. Но после, сыне, помирился я с крулём. Лиха былого оба мы не помним.

— Стало быть, не до конца ты его побил, коли так.

«Смышлёный растёт парнишка. Это хорошо. Князь будущий», — пронеслось у Ростиславича в голове.

— Верно, не до конца, — согласно кивнув, ответил он ребёнку.

Володарь не сразу заметил, что на крыльце стоят княгиня Анна и мамка княжича. Обе женщины слышали разговор отца с сыном. Давеча семья княжеская воротилась из Тустани. Когда же ночью явился Володарь в бабинец, жена отвернулась от него и, указав на дверь, возмущённо топнула ногой.

— Ступай ко гречанке своей! Не смей подходить даже! — вскричала она.

Были истошные крики, визг, истерика, слёзы. Не знал Володарь, как ему теперь поступить, что делать. Запутался он, заплутал на дорогах судьбы. Была любовь, было счастье, и было княжеское достоинство, был долг. Разговаривать с Анной было бесполезно. Покинул он бабинец, впрыгнул в седло и до рассвета носился на коне по окрестным кручам. Верный гридень ехал рядом, освещая дорогу зажатым в деснице факелом. Скачка немного успокоила, привела в порядок мысли. Впрочем, изменять что-то сейчас князь не мог и не хотел.

«Положим всё на Бога! Его воля!» — стучало в голове.

Он отстоял заутреню в храме Василия, а после свалился от усталости на ложе и проспал до вечерних сумерек.

...Мамка увела княжича в дом.

— Мал ещё. Не втолкуешь ему, что да как, — вздохнул Володарь, обращаясь к супруге.

Княгиня Анна, некрасиво скривив рот, ответила:

— Я ему объясню. Мать! А решили вы с королём Коломаном правильно! Пусть будет у моего Владимирка добрая невеста. Чтоб вырос и не предавался греху со всякими там блудницами греческими!

Уколола поморянка его словами больно, отвернулась, пошла прочь, только плечи вздрагивали от рыданий. Стоял Володарь посреди двора, хмуро глядел ей вслед, понимал её чувства, её боль, но прыгнуть выше себя не мог.

«Слаб я! До чего же слаб! Разрушил семью свою! Может, мать права? Нельзя же так, христианину двух жён иметь!» — в отчаянии кусал князь уста.

...Княгиня Анна неожиданно явилась к нему в ложницу посреди ночи, расточая вокруг себя терпкий аромат ромейских благовоний. Навалилась на Володаря пышным своим телом, вся пылающая страстью, стиснула в объятиях, растормошила, пробудила плотское желание. Словно и не было слёз горькой обиды, не было истошных давешних криков, не было жалящих, злых слов. Овладевая ею, ощущая рядом с собой её упругое, молодое тело, полное ненасытного жара, отвлекался на время Володарь от своих невесёлых дум, от переживаний и сомнений. После он поймёт, что хитрая жена этого и добивалась, хотела она огнём страсти привязать его к себе, заставить забыть о стареющей гречанке. Что ж, отчасти цели своей Анна достигла. После лежала, уткнувшись лицом в подушку, исподлобья поглядывала на него, лукавинкой блестели в свете свечей её большие глаза.

Вопли и склоки в доме после той бурной ночи прекратились. Однажды вечером, спустя пару недель княгиня доверчиво склонила белокурую голову Володарю на плечо и тихим шепотком объявила ему:

— Робёнок у нас будет!