Хроники дальних дорог

И действительно, «зубило» тут же плюнуло огнем с решетчатых конструкций, разом превратив в пепел больше сотни кораблей, затем прыгнуло к другому отряду и использовало какое-то другое оружие, из-за чего галеоны один из другим начали проваливаться в возникающие перед ними черные воронки, исчезая в никуда. Третий отряд оказался уничтожен за какие-то пять минут небольшими ракетами, настигавшими корабли, как бы они ни пытались уйти из-под удара. После попадания оставалось немного мусора, выживших не было. Четвертый отряд проредили при помощи странных серых пятен, возникающих из ниоткуда и превращающих боевые галеоны в пылевые облака. А вот случившееся примерно с половиной пятого отряда заставило адмирала поежиться — корабли внезапно стали выглядеть так, словно для них прошли тысячи лет, люди на палубах мгновенно превратились в скелеты.

— Святые боги… — простонал замерший на месте от ужаса адъютант. — Да что мы им сделали-то?..

— Что? — приподнял бровь адмирал, поворачиваясь к нему. — Всего лишь решили убить без вины несколько миллионов женщин и детей. Полагаете этого недостаточно?

Адъютант дикими глазами посмотрел на него и отшатнулся, что-то лихорадочно бормоча себе под нос. Норвего рассмеялся ему вслед, ему почему-то было очень легко на душе, хоть он и сознавал, что вскоре умрет. И, скорее всего, не простой смертью.

Железный остров продолжал свирепствовать. Он прыгал туда-сюда, словно обезумевшая блоха, то и дело прокалывая пространство и оказываясь в совершенно неожиданных местах. Канониры рейха, конечно, стреляли в него, но ни разу не попали в столь верткую цель, она воевать на такой скорости были просто не приучены. Осталось только удивляться силе и опыту кормчих острова, таких магов-пространственников поди еще найди.

Адмирал совершенно спокойно смотрел на разгром своего флота, испытывая жестокое удовлетворение от происходящего. Да, многих знакомых офицеров ему было жаль, на первый взгляд — неплохие люди. Но они сами выбрали свою судьбу, решив, что имеют право безнаказанно убивать ни в чем не повинных и ничего им плохого не сделавших мирных жителей, кем бы они там ни были, хоть орками, хоть эльфами, хоть смесками.

Через некоторое время Норвего убедился, что его явно хотят взять живым — флагманский галеон не обстреливали, но к нему направились две странные треугольные штуки, они походили на вытянутые вперед объемные ромбы. Достигнув «Рассвета Рейха», они выплюнули из себя десятка полтора воинов в бронедоспехов, которые легко миновали безвоздушное пространство и начали наводить на флагмане свои порядки. Любого оказавшего сопротивление тут же безжалостно расстреливали из какого-то странного оружия, выплевывавшего сгустки белого огня.

Когда на мостик поднялся гигант в таких же, как на остальных воинах Железного острова, доспехах с прозрачным забралом, адмирал молча достал из кобуры ручной архат и протянул его рукоятью вперед со словами:

— Благодарю вас, кем бы ни были, за избавление от участи стать убийцей женщин и детей. Полагал, что после исполнения приказа мне придется застрелиться…

— Надо же, человек чести… — явно удивился гигант. — Не думал, что среди фашистов такие бывают…

— Что вы подразумеваете под этим термином, «фашисты»? — не понял Норвего.

— Тех, кто считает свой народ выше других и полагает, что имеет право решать жить им или нет. Как там у вас себя называют? Юберменши? Сверхлюди?

— Да, — тяжело вздохнул адмирал. — Мне это не нравилось, но я офицер, давал присягу и потому честно служил. Пока это было возможно. Сегодня понял, что больше не могу, если не хочу превратиться из воина в палача. Если бы вы не появились, то вскоре примерно у половины флота взорвались бы архаты, их возможно перегрузить определенными маневрами и некоторыми нестандартными объединениями оружейных сетей. После этого я, как уже говорил, покончил бы с собой. Думаю, что такое заставило бы остальных офицеров отменить атаку. Больше я сделать ничего не мог.

— Мое имя — полковник Карл фон Бревен, командир десантной секции супердредноута «Петроград», — представился гигант.

В его голосе звучало искреннее уважение к человеку, пошедшему на смерть и позор, на предательство своего народа ради жизни незнакомых ему женщин и детей. Не каждый на такое способен, далеко не каждый. А в том, что адмирал говорит правду полковник был уверен, не лгут в таких вещах, а если лгут, то это сразу чувствуется. Но, несмотря на это, командующего ждет, как минимум, медикаментозный допрос. Похоже, у него есть защита сознания, в отличие от предыдущих пленников, и он сумел сохранить свою человечность. А значит, ментоскопирования не выдержит. Но он и так расскажет все, что знает, в этом сомнений не было.

* * *