Хроники Дао

– Дао похоже на эту реку, – Великий Мастер взмахнул рукой, указывая на пенистые буруны. – Но не думай, что следовать Дао – значит просто плыть по течению.

Он сильнее вытянул руку в направлении реки. Со дна речного русла поднимались валуны, которые не одно столетие преграждали путь воде. Горный поток преодолевал препятствия и с шумом стремился дальше вниз.

– Что если бы тут не было камней? – продолжил Великий Мастер. – Тогда течение реки изменилось бы. А если бы мы набросали туда еще больше камней? Течение снова изменилось бы. Иногда мы можем изменить течение событий, просто удаляя препятствия или устанавливая их. Иногда же, сталкиваясь с препятствиями, мы вынуждены обтекать их, приспосабливаться к ним.

 Великий Мастер снова вытянул руку, на этот раз он коснулся Сайхуна.

Учитель благословил ученика, Сайхун на мгновение посмотрел на человека, которого он любил больше всего на свете. На мгновение он заметил, что, как обычно, несокрушимый учитель улыбается ему, благословляя на дальнейший путь. То был последний раз, когда они стояли вместе на склонах Хуашань. 

Они стояли на вокзале в ожидании поезда. За все это время учитель ни разу не обернулся, чтобы посмотреть на Хуашань. Наконец они взобрались в вагон. Поезд был переполнен галдящими крестьянами, домашней живностью и грубыми кондукторами. Учитель неизменно хранил молчание. Монахи отправились в Пекин. Из-за плохой системы железнодорожных сообщений это путешествие обещало продлиться не один день. Если в горах царил холод, то на равнине как раз начало теплеть. На деревьях появились первые листочки; крестьяне уже вовсю работали, обрабатывая свои наделы. Поля вокруг Пекина были скудными, как и выращиваемый на них урожай. Все это было результатом войны. Некоторые здания все еще лежали в развалинах, воронки от бомб превратились в пруды, где теперь жила рыба. Приблизительно за пятьдесят миль от столицы путешественники сошли на небольшой станции. Их встречал старик в очках и несколько слуг.

– Учитель! Учитель! Как я рад встрече с вами! – взволнованно воскликнул худосочный старик.

– Дело не совсем в этом, мой старый друг. Ты просто проявляешь определенное гостеприимство, – ответил Великий Мастер.

Господин Чэнь был вполне обеспеченным ученым. В свое время он работал профессором в Нанкинском университете. Чэнь уже много лет был поклонником Великого Мастера. Удалившийся от дел ученый сохранил небольшую виллу в предместье Пекина и до того времени ему удавалось сохранять как свою собственность, так и слуг. Просторный особняк представлял собой классическое жилище ученого: он был ориентирован на юг и окружен садом ‹. высоким забором. Резные карнизы и остроконечные черепичные крыши Придавали дому изящество; бросались в глаза и тщательно ухоженные деревья, и клумбы с цветами. Хозяин провел монахов в домик для гостей, расположенный сразу за беседкой, рядом с огромным зеркалом пруда. Чэнь предложил Великому Мастеру оставаться здесь столько, сколько тот пожелает.

Начали сгущаться тучи. Вскоре небо приобрело свинцово-серый цвет. Ненастье заволокло небосвод, полностью закрыв солнце. В павильонах загулял северный ветер, сердито размахивая едва зазеленевшими космами плакучих ив. Ручейки и пруды в имении вскипели от ненастной ряби.

Следующий порыв ветра принес с собой несколько тяжелых капель. Великий Мастер и два служки шли по закрытой садовой тропинке, и одежды их развевались, словно флаги на горной вершине. Невзирая на тяжелый сундук, Сайхун постарался поплотнее запахнуть пальто. Неожиданный ледяной холод заставил его лицо побледнеть. В домике для гостей было так же холодно, как в Хуашань, хотя внутри жилище оказалось более ярко украшенным. Гипсовые стены бледно-лавандового оттенка; решетчатые окна из сандалового дерева, которые создают теплый акцент жилья. Комната была обставлена тяжелой резной мебелью красного дерева. Интерьер украшали картины с изображением пионов – собственное творение хозяина. Сайхун и Журчание Чистой Воды опустили сундук Великого Мастера на толстый ковер. Теперь этот сундук был единственным напоминанием о жизни в любимом горном храме.

Понемногу дождь перешел в ливень. Капли воды, стекавшие по карнизам снаружи, скоро превратились в непрерывные струи, а стук капель по крыше сменился барабанным гулом. Садовые растения не перенесли такое издевательство природы. Первые листки и зеленые почки осыпались на землю и потерянно кружились в черных мутных лужах.

Сайхун вышел в портик, чтобы понаблюдать за стеной дождя. Падающие капли секли воздух мириадами сверкающих клинков. Учителя говорили Сайхуну, что вода всегда чистая. Она смывает зло, а зло не может преодолеть струящийся водный поток. Вода омывает тело, питает его. В этих переплетениях струй живут бесконечные каллиграфические удары, из которых мудрый может многое почерпнуть.

Потом он вернулся обратно в дом и увидел, что мастер также смотрит в сад. Мутный свет, пробивающийся через переплеты рамы, отбрасывал на лицо учителя причудливые тени.

– Все кончено, – тихо пробормотал учитель. – Те времена больше никогда не вернутся.