Хроники Долгой Ночи (СИ)

Увиденное заставило его содрогнуться — сотни кораблей, плывущие из Тумана, подходили к берегам, и с палубы их на землю ступали отлично укомплектованные рыцари, которые, заметив войска Роуна, мгновенно принимали боевые порядки, и готовились к битве. Паруса, мантии поверх кольчуг, щиты — все возможные поверхности украшала незнакомая Роуну эмблема — солнце, находящееся в окружении двух черных скрещенных колец. Почти две сотни кораблей уже пристали к берегам Талшира, и, но кавалерии, как заметил Роун, у захватчиков не было. На самом большом корабле он заметил мужчину, стоявшего в окружении почти десятка латников.

— Видимо там их командир, милорд! — проговорил лорд Вархарт, при виде этой армады дрожащий, как осиновый лист.

— Это будет тяжелая битва… В атаку, не дать им высадиться! — грозно закричал Роун, и войска одобрительно закричали, побежав в атаку на построившихся захватчиков.

Войска МакХейга покатились с холма, как водопад, несущий смерть, но неожиданно на носу каждого корабля появилось по человеку, держащему в своих руках рог. Они синхронно поднесли его к губам и раздался содрогающий небеса звук, от которого можно было оглохнуть каждому. Сонные воины Роуна впали в ступор, но продолжили слепо нестись на армаду захватчиков.

***

— Они наступают! — волнующимся от возложенной на них ответственности, а не от страха, голосом, проговорил сержант.

— Я вижу, подать сигнал кавалерии! — приказал Конрад, и сержант, взяв в руки факел, начал делать четкие, медленные движения, являющиеся сигналом для других кораблей.

Носы кораблей развалились от мощного удара, исходящего изнутри корабля, и на берег, из глубины трюма, рванула панцирная кавалерия. Пехота Ордена, завидев это, расступилась, пустив конницу на врага, своей атакой потерявшего преимущество возвышенности. Конники неслись, создав нерушимую стену из стали и копий, а пехота неслась за ним, постоянно пополнялось подкреплением с продолжающих прибывать кораблей. Многие бойцы Роуна попятились и побежали назад, нарушая строй и создавая в нем бреши.

— Роун, отступайте! — сказал Вархарт, окончательно испуганный видом наступавшей армии.

— Нет, мы не можем…

— Можете! Если вас убьют или захватят в плен случится непоправимое… — гневно прервал Роуна лорд Вархарт.

Поняв, что лорд прав, Роун сел на коня, и со своей свитой помчался на восток, в Риге, до которого было более месяца пути. Вархарт, оставшись за главного, встал во главе конницы и, схватив знамя, помчался на конницу.

Конница Ордена опустила копья и разрезала строй роялистов, как горячий нож разрезает масло, раздавила их, а пехота, достигшая выживших, принялась беспощадно их добивать. Конница Вархарта и Ордена столкнулась на холме, что давало небольшое преимущество роялистам, атаковавшим с возвышенности. Но вскоре и они оказались сметены нескончаемым потоком солдат и рыцарей.

***

Конрад Браун на коне въехал в бывший лагерь Роуна, где солдаты Ордена нещадно истребляли выживших самыми изощренными способами. Конрад приказал жечь как можно меньше костров, ибо в условиях этой жары было невозможным терпеть жар кострища. Маршал слез с коня и вошел в шатер Роуна, выделявшийся на фоне всех других шатров своими размерами и красотой, и стал ожидать. Вскоре к нему привели Вархарта, выжившего после битвы с конницей Ордена.

— Это их командир, повел в атаку конницу с холма… — доложил рыцарь, державший окровавленного Вархарта под руку.

Конрад встал с ложа Роуна, подошел к Вархарту, остановился перед ним, и заговорил:

— Вы знаете, кто мы?

— Нет…

— Ну так вот, я маршал Рассветного Ордена, Конрад Браун. А вас как величать?

— Сир Элдер Вархарт…

— Так вот, лорд Вархарт, я — это длань Ордена, и эта длань легла на ваши земли, необходимые нам для жизни…

Конрад слыл жестоким человеком, не чурающимся пыток и убийств в военное время, но в целом он было довольно добрым… Правда мужчина скрывал эту черту характера за суровым лицом старого воина. Он не был психопатом, не был сторонником убийств, но его вера, его идеалы и его жизнь резко изменили его.

— Как ты попал в плен, лорд Вархарт? — поинтересовался Конрад, отпивший вина из кувшина Роуна Макхейга.

— Я сдался на милость победителю…

— Так вот оно что, лорд Вархарт. Те кто сдаются сами, позорят имя своих отцов, и имена ваших благородных домов… Что ж, что ж… Такие трусы не должны плодиться, лорд Вархарт…

— Что? Нет! Не надо! — завопил лорд, пытаясь вырваться из рук рыцарей.

Молодой сержант стоял в ступоре, ибо он впервые видел, как оскопляют человека за трусость. Конрад достал из углей раскаленный докрасна нож, дождался, пока с лорда снимут штаны, и отрезал ему член с яйцами, бросив их в огонь. Лорд Вархарт завопил, упал на землю, и проговорил:

— Убейте меня…

Конрад, увидев это, немного смягчился, и жестом подал сержанту знак добить оскопленного лорда. Сержант, достав меч, пронзил измученного лорда, Конрад улыбнулся, подошел к карте, разложенной на маленьком столе, и произнес: