Хроники Долгой Ночи (СИ)

Стражники с ревом налетели на ребят, но первые их выпады остались безрезультатными. Джендри, понимая, что выносливости его для долгого боя не хватит, ибо тяжесть молота была довольно велика, старался не делать лишних движений, надеясь вперед себя измотать соперника. Подрик же умело парировал удары стражника, используя все уроки, что когда-то ему успела дать Тартская дева. Джендри, вознеся молот над головой, постарался атаковать, но стражник увернулся, и молот оставил множество трещин в каменном полу. Осознавая, что стражник постарается контратаковать, Джендри резко отскочил, вовремя увернувшись от атаки.

Тем временем Подрик, уже порядком уставший, начал медленно отступать в сторону большого камина, надеясь подловить стражника на выпаде. Стражник рубил и рубил, Подрик парировал как мог, и, почувствовав жар камина прямо за спиной, приготовился к рывку. Очередной выпад стражника Подрик умело спарировал, схватив громилу за руку и толкнув в сторону огня. Стражник ударился головой о козырек камина, и бесконтрольно упав, закинул ноги в жаровню, а одежда, надетая под броню, загорелась и огонь начал распространяться по телу. Не желая видеть страдания человека, Подрик занес меч над шеей мужчины, и пронзил её, прервав его страдания.

Джендри, заметив появившуюся одышку, решил действовать. Однако сил у стражника хватало для того, чтобы отбивать разъяренные удары юноши… Джендри уже не чувствовал усталости, он бил и бил, ожидая осечки врага, и, стражник, заблокировав удар молота, получил сапогом в грудь. Закованный в латы, он не удержал равновесие, упал на спину, а Джендри, учуявший запах своей победы, с разбегу вдарил стражнику молотом в грудь, смяв стальной доспех и сломав ребра стражнику. Стражник, не снимая шлема, закашлялся, а капли крови, выскочившие из щели забрала, окропили смятое железо. Джендри подошел к стражнику, занес свой молот высоко над головой, и со всей силы нанес удар по голове рыцаря, вмяв шлем вовнутрь и превратив содержимое головы в кровавую кашу из мозга, костей и крови.

— Ты как? Ты как? — послышалось Джендри сквозь поток эмоций и ярости, застилавшей ему глаза.

Джендри обернулся, и взору ему предстал Подрик, схватившие его за плечи и активно трясший. Джендри не реагировал, лицо его сохраняло яростное выражение лица, у Подрика даже складывалось впечатление, что мышцы лица у Джендри сведены. Собравшись с мыслями, Подрик влепил пощечину другу, отчего Джендри сразу обернулся, и, очевидно, начал приходить в себя.

— Брат, что с тобой?

— Все нормально, нормально, боевое безумие, видимо… — тяжело дыша, тихо промолвил Джендри.

— Пошли, остановим эту сумасшедшую! — сказал Подрик, протянув Джендри молот.

— Что это? — удивленно поинтересовался Джендри, принявшись осматривать врученный ему молот.

— Это, друг мой, молот твоего отца, Роберта Баратеона! — довольно провозгласил Подрик, легко улыбнувшись.

Джендри принялся осматривать семейную реликвию Баратеонов. Молот украшали витые гравировки, он был невероятно красив… И пусть весь молот был в боевых вмятинах и, царапинах, это лишь украшало его. У Джендри загорелись глаза, в его руках было легендарное оружие, некогда принадлежавшее его настоящему отцу. Он протянул Подрику молот со словами:

— Я не Баратеон, Подрик, молот принадлежит этому роду, этому замку…

— Да брось ты, род вымер, и ты, вероятно, последний, в ком течет кровь Баратеонов. Как мне кажется, чисто по моральным соображениям, его нельзя оставлять в заведомо павшем замке.

— Даже если так, я его не достоин, я не сделал даже половины того, что сделал при жизни мой отец…

— Я его заберу, Джендри, а когда придет время — отдам его тебе. А теперь бежим, уж больно мы задержались…

Джендри, взял свой молот в руки, подошел к двери чертога, постарался её открыть, но врата оказались запертыми.

— Нас заперли! — злобно крикнул Джендри Подрику, надевавшему ремешки молота на плечи.

— Ломай, чего ты ждешь? — ответил Подрик.

Джендри, занеся молот, нанес мощный удар по центру врат. Врата содрогнулись, заскрипели, но устояли после мощного удара. Джендри раз за разом наносил удары, врата тряслись и скрипели, постепенно уступая силе молодого сына Роберта Баратеона…

Мелисандра вышла на балкон, с которого открывался вид на внутренний двор замка, куда стражники уже согнали детей. Родители их рвались во двор, но стражники стояли стеной, не пуская никого из родителей к детям. Слышался плач, крики, ребята дрожали от холода, младенцы, вырванные у матерей из рук, хныкали на руках у других детей. Мелисандра не обращала на эту скорбную картину никакого внимания. Она гордо вышла на балкон, положила руки на заснеженные перила, и громко начала свою речь:

— Люди, вы становитесь свидетелями снисхождения Владыки Света. Вечная ночь, пришедшая к нашим дверям, сегодня будет повержена Владыкой и воинами, несущими его волю!