Хроники долины

— Затерялась. Но у меня все равно не получается быть причесанной. Честно. Я старалась. Как у тебя у меня в жизни не получится, — Дики с некоторой печалью взглянула на идеальную прическу мамочки. Темные, с медным отливом волосы, пусть и подстриженные, неизменно выглядели ухоженными и очень женственными. Даже у мамы так цивилизованно выглядеть не получалось. Когда перед боевым походом ее светлые локоны обстригали коротко, красоты это не портило, но становилась хозяйка "Двух Лап" — "излишне диковатой", как выразилась когда-то мамочка. В общем-то, свирепость на войне не помешает, но мирное время есть мирное время. Дики в свое время пережила несколько бурных споров с родителями, вспоминать которые не хотелось. Слезы и вопли не помогли совершенно. Когда Дики с помощью братца постриглась самостоятельно портновскими ножницами, — тогда вообще ой-ой-ой что было. Хорошо еще тогда мама в отъезде была. В общем, договорились что Дики носит волосы не длиннее чем на палец ниже плеч и учится быть женственной. В жизни такое умение обязательно пригодится. Вот когда исполнится шестнадцать лет — тогда наступит свобода. Взрослая девушка имеет право выбирать имидж, пусть тогда хоть наголо бреет голову. Дики твердо решила, что так и поступит, — форма черепа у нее вполне приличная, множество раз в зеркале оцененная. Мучения с этими проклятыми волосами можно будет закончить. Правда, недавно Рич рассказал что мужчинам каждый день брить щеки не доставляет удовольствие — он с егерями консультировался. В общем, имелись подозрения что взрослая жизнь сулит уйму неприятных сюрпризов. С другой стороны, до шестнадцатилетия еще.... Пока Дики спасалась повязанными на голову косынками. Вот только стоило не повязать бандану и какой-то несчастный часок не причесываться: "дикобраз-погорелец", "в макушку стурвормом лизнутая" — удивительно много лестных слов доводится слышать. Рич и Кэт помогали чем могли, и напоминали, и причесывали сообща. Помогало на чуть-чуть.

— У тебя уже получается, — мягко сказала мамочка. — Если бы ты еще к щетке относилась уважительнее. В некотором роде, это твое личное оружие.

Дики уткнулась лицом в живот мамочки. От свободной блузки пахло букетом из тысячи странных духов, и еще чем-то родным и знакомым должно быть еще до рождения.

— Я постараюсь. Очень-очень. Просто щетка вещь такая... затеряшливая. Сейчас я ее поймаю, причешусь и косынку повяжу. А у тебя брюки новые? Классная вещь, — Дики слегка поскребла ногтем замшу мамочкиных брюк для верховой езды.

— Брюки старые. Слегка переделанные. Беги уж, дипломатка.

Когда Дики, уже переобутая и в куртке, на ходу застегивая перевязь, вылетела во двор, все были уже почти все готовы. Пара егерей — сегодня это были Соболь и Лапоть — уже выезжали в ворота. Мамочка сидела в седле, Цуцик, преисполнившийся уверенности что сегодня без него уж точно не обойдутся, оставлял остальным псам последние наставления. Тем же занималась и мама, беседующая с дядей Энгусом.

Наконец, мама поднялась в седло:

— Вперед, боевое охранение.

Дики, локоть к локтю с братом, пронеслись через мост. Кэт, естественно, обогнала и ждала уже за рвом. Сколько Дики не пыталась перенять неуловимую текучесть движений подруги, получалось слабо. Правда, братец и сама урожденная ланон-ши утверждали, что что-то получается. Ну, уже хорошо. В гибкости и неуловимости с ночным племенем состязаться невозможно. Зато в выносливости еще неизвестно! Вот если к примеру, преследовать противника день и ночь... Ну, сутки напролет близнецам двигаться еще не приходилось. Но были уверенны что смогут. В конце-концов, даже с егерями в лес уже выходили. Но Кэт почему-то упрямо считала что для долгих утомительных переходов существуют лошади. И вообще она, видите ли, коней очень любит. Да кто ж их не любит? Только Дики точно помнила как мама когда-то обмолвилась — "войну выигрывает пехота. Механизированная, посаженная на лошадей, сброшенная с парашютами или высаженная с летающих тарелочек, но пехота. А значит, больше 'ножками, ножками'.

Крылья, хвосты. Ноги! Дики очень нравился древний мультик.

— Чего помрачнела? — поинтересовался Рич, набирая привычные ритм бега.

— Да щетка опять... забылась.

— Нашла?

— Я и не теряла. Лежит на полке, на самом виду. Только у меня за нее глаз почему-то не цепляется. Вроде я обещала чесаться, а не могу. Может у меня точно склерозец начинается?

— Это не склерозец, — заметила словно скользящая над дорогой Кэт. — Тебе ка-те-го-ри-чески не нравится причесываться. Как мне купаться.

— Тебе легко говорить, — мрачно заметила Дики. — Купаться ты не забываешь, хотя тебе и не нужно. Ты всегда чистенькая. И причесанная. У тебя небось и щетки нет.

— Есть. Мама из Тинтаджа привезла. Хочешь, подарю?

— Зачем? Вы лучше мне почаще напоминайте про голову.

— Не поможет, — сказал, чуть поразмыслив, Рич. — Тебе нужно щетку прочувствовать как необходимость. Как оружие.

— Но щетка не оружие!

— Как сказать. Мамочка уверенна что для разумной дамы щетка именно оружие. Она тебе сколько раз говорила.