Хроники долины

Смотрели егеря и лошади, уселся и навострил уши Цуцик, смотрели мама и мамочка. Наконец, мама подняла руку в тонкой перчатке, просигналила. Так, действия разрешены, охранение разворачивается, основной отряд продолжает движение по маршруту, время пошло.

Дики перепрыгнула через камень. Рядом по пологому спуску бежал Рич. Ему приходилось придерживать засунутую за пояс дубинку. У Дики руки были свободны, — ее прямая "палка-выручалка" торчала из-за плеча, втиснутая в самодельные ножны. У братца все было попроще, да и не могла его дубинка с узловатым увесистым утолщением носится за плечами на манер меча. Рич, между прочим, как-то с одного удара старый козлиный череп вдребезги разнес. Зато Дики одинаково владела своей "выручалкой" обеими руками. Ричу такому фокусу еще учиться и учиться.

Вот оно — взлобье. С дороги просматривается как на ладони, а вблизи истинное поле битвы, с каменистыми ровиками-распадками, "скалами" высотой по пояс, и проплешинами, заросшими жухлой прошлогодней травой.

— Ложись!

Близнецы упали на границе взлобья. Сестрица сдернула с головы косынку, поспешно перевязала навыворот — изнанка шелка была не очень ровно подшита серой холстиной.

— Дики, давай мы...

— Некогда. Время в обрез. Прикрывай. Я пошла.

Рич остался за спиной. Дики вжимаясь в расщелину проползла два шага. Вон они, — сегодня отлично видны на фоне весеннего неба. Три темных каменных глыбы, четвертая, поодаль. Идут развернутым строем.

— Танки с левого фланга! Остановить! — прошептала девочка, нашаривая среди травы подходящий обломок. Игра никогда не надоедала.

Наследница "Двух Лап" ползла по прошлогодней траве и жесткому камню не жалея локтей и колен. Курточка задралась и стебли порядком царапали поджарый живот. Нужно плотнее. Оттопыришь зад — отстрелят. Поднимешь голову — отшибут мозги вместе со шлемом. Подставишься боком — немедля пронзит болью маленький злой металл. Мелькнешь между камнями, — заметят и развернется навстречу группа захвата. Девочкам в плен никак нельзя попадать.

Быстрее. Незаметнее. Легкие хватают воздух, кровь стучит в ушах, ободранные носы сапожек скребут камень. Зажатый в ладони камень мешает.

Дурацкая игра. Потому что почти и не игра. Потому что слишком похожая на давнюю страшную жизнь.

В небе мелькали, перекликались первые вернувшиеся ласточки-канапатки. Но детские уши слышали другое: вой и грохот разрывов, треск пулеметных очередей, урчание стальных монстров, утюжащих траншеи. Все эти чуждые звуки, слышанные лишь из неважных динамиков ноутбука, наверное, были далеки от рева настоящего боя, но все равно...

Дики сползла-скатилась в узкую расщелину. Куда дальше? Слева-справа все голо, впереди валун. Время уходит! Девочка обернулась, едва приподняв голову. Братца найти было нелегко. Ага, вот он, — тоже в расщелине на краю взлобья, тычет ладонью, показывая вправо.

Короткий бросок ящерицы — Дики преодолела опасную голость, протиснулась между двумя камнями. О, так эту впаденку мы знаем! Теперь пара пустяков.

До боевых машин оставалось шагов тридцать. Дики в подробностях помнила изображения танков: все четырнадцать картинок, что отыскались в двух энциклопедиях и техническом словаре. Короткие статьи давно заучила наизусть. Фильмы — само собой. Хотя там навыдумывали неизвестно чего. Да и как не выдумывать? Самой Дики вечно чудилось что танк наезжает на нее единственной широченной гусеницей, двигающейся посередке машины. Совсем нелепо, но именно так и представлялось. Наверное, потому что "гусеница" казалась той гусеницей, что иногда попадались в некрупных яблоках из деревенского сада. Яблоки-то там некрупные, а гусеницы — ого!

Дики яростно обползла валун — на штанах что-то треснуло. Потом потери оценим. Ага, мы на позиции.

Вот он — удобно подвернулся, чуть боком. Дальше жужжит мелкий горб-броневик — запросто резанет из пулемета. Да мы не дадимся.

Путем несложной манипуляции камень в исцарапанной ладошки был поставлен на боевой взвод.

— На, сука! За Родину!

Девочка метнула камень едва приподнявшись над травой. Обломок стукнул об каменный бок, отлетел — гранатометчица уже лежала придерживая на голове в косынке невидимый шлем-каску.

Бухнул где-то в воображении взрыв.

Боец приподняла голову:

— Горишь, гадюка? — Дики с удовольствие выругалась и вскочила на ноги. Доигрывать пленение панцерваффе было некогда.

Близнецы бежали к дороге. Там ждала мама, остальные уже скрылись за скатом холма.

— Неплохо ты ползла, — пропыхтел Рич. — В одном только месте...

— Знаю. Лоханулась. Время поджимало.

Мама молча смотрела с седла. Дики так же молча кинула ладошку к виску. Рич вытянулся рядом.

— Зачет, — наконец, сказала мама и соскользнула с седла. — Пластун из тебя неплохой, но в двух местах засуетилась. И что ты такое в него зашвырнула? Если противотанковую — то только под гусеницу, если "коктейль", то желательно на жалюзи в моторный отсек. Если кумулятивную, то, собственно, я ее и сама едва поднимала.

Дики моргнула:

— Мам, гранта условная. А про коммуляторную ты не рассказывала.