Хроники Эвелин. Молчание Церрека

Не успев покинуть машину, ей расхотелось куда-либо идти по подземным коммуникациям «холодной машины». Но, что поделаешь… Начало пути – как канализационный коллектор, распутье, где, куда не посветишь – луч света терялся в догадках, растворяясь в серо-тёмном мраке пещер. Машина была изуродованная внешне, исцарапанная и изъеденная выступами стен, со шрамами и растворенной наполовину материей обшивки. С чем-то она столкнулась, от чего пострадала «кожа» на теле, размягчившись, как от кислоты.

Пока Рик настраивал навигационные приборы, Эв успела несколько раз обойти машину, заметив, как та, моментально, стала покрываться липкой слизью, как слюна, очень похожей именно на те сопли, сползающие с потолка пещер и проходных арок. Рисуя пальцем по корпусу, клейкая гадость сопротивлялась ей, по новой, заполняя прогалины в местах прикосновения пальца. Каждый шрам, глубокая борозда в наружной обшивке – как лужа на дороге, была под завязку наполненная той самой новой хозяйкой, скрывающая былые неровности. Оно, словно чувствовало их мысли – как только Рик выключил питание и запер дверцы, в считанные минуты, почувствовав гибель машины, хозяйская сущность небольшой пещеры, решила забрать себе её тело, посчитав за плату их пребывания внутри.

Вопреки уговорам Рика, она взгромоздила на себя один из рюкзаков, набитый, под завязку всяким разным барахлом, о предназначении которого могла только догадываться. На еду ей было наплевать, но единственное, что грело душу – не пачки с патронами, как корм для оружия, на которые молился Рик, а сменные фильтры для дыхания. Но не могла оставить мотки с верёвкой и пряжки с ремнями для скалолазания, так же, как и не разумно было занимать место в рюкзаке, решив закрепить их по бокам рюкзака, и на поясе. Ведь, это одно из самых важных элементов, способные открыть им путь наружу, где воздух, хоть и холоднее, но суше и свежее. Хотя, откуда такое предчувствие?

Эва, наотрез отказалась надеть на голову обруч с четырьмя глазками прибора ночного видения. Такие штуковины терпеть не могла. Да и очень важно фиксировать каждый угол и участок пещеры в естественных красках, различая на стенах узоры обычных колоний криофилов от опасных бактерий, паразитирующие на других организмах. Она знала, как должны они выглядеть. И, как ей показалось, те сопли, поглотившие машину и запашки «дыхания», приходящее из недр пещер, это только слабые отголоски опасности, поджидающая их впереди.

Почёсывая мокрый затылок, чувствовала неосознанную тревогу, что рана сочилась с таким же упорством, как и несколько часов ранее. Бесполезно прикладывать клейкий органический пластырь или простую стерильную салфетку – всё растворялось, как в кислоте, не успев даже глазом моргнуть. Но не упустила момент начесать себе чёлку торчком, уже по привычке. Особенно, этому поспособствовали широкие очки, поднятые на лоб, под самый чуб, под нажимом тугой резинки. Но рот был спрятан под маской. Хотелось бы ей губы обнажить, из-за желания продолжить беседу, только вонь, витающая в воздухе, вынуждала подкладывать сразу две пластинки в фильтрующий передок.

– Готова? – спросил, посветив в глаза. Наконец собрал свой арсенал.

Перед ней очутился он, – с обручем на голове и одним зелёненьким глазком, мигающий тусклым светом. Сверху осталась всё та же длинная шинель, достающая почти до щиколоток, с запачканной грязной каймой. Но застегнут до самого горла, с задранным вверх воротником. Жилет, как раз, пришёлся в пору, не ограничивая свободу движений, но броне плиты, как она и думала, вытаскивать не решился. Возможно, оно и правильно, не зная, с чем могут столкнуться на выходе… На голове же ничего – только клочки коротких волос, торчащие в разные стороны, как повелел им обруч. Лицо, при синеватом свете фонаря приобрело стальной оттенок, а рельефные скулы, острый подбородок, оказались скрыты такой же дыхательной маской, что и у неё, только резинки затянул настолько туго, что врезались в кожу.

– Жалко бросать… – промямлила, прячась в тени своей ладони.

– …Пострадал изрядно. Столько мне прослужил… – процедил через маску, с досадой, на прощание, подсветив умершего «марсианина». Во всём его искусственном виде прослеживалась идиотская боль от утраты верного друга-напарника – машины. Тот «жучок», которого нашёл на кладбище технологий, ему был вместо друга. Ни человек, ни даже она не были настолько дороги в его бесконечно суровой жизни.

Ей показалось, что сейчас всплакнёт. Но нет, с чего бы, вдруг…