Хроники Эвелин. Молчание Церрека

Но и существо добралось… Один, явно, более сильней того, что по левую сторону от Рика, полез не боковым путём. Возможно, там снег не столь плотный и стиснут давлением, но… вылез как раз перед ней, со стороны лобового стекла, ровно посредине. Тут Рик впервые увидел его обличье… Это – существо, с человеческими формами тела: руками, головой и торсом. На нём всё обледенелое, сине-зелёного цвета, – замёрзшее, а голова покрыта сизым инеем. Был без волос и со стеклянными застывшими глазами, зрачки которых не темнее самого холодного льда на северном полюсе – сине-лазурного цвета. На лице примёрзла обледенелая маска, а из-под неё, куда-то за спину, тянулись непонятные трубочки. Кожа бледно-синяя; глаза неподвижные, лоб без бровей, а взгляд – безумный, прорывающийся внутрь.

Эва подпрыгнула вверх, хватаясь за сиденье. Но перевёрнутое состояние машины сбрасывало вниз, к лобовому стеклу. Рик, на мгновение забыл, зачем взял в руки штурвал. От цепенеющего холода стыла в жилах кровь, и он молниеносно стал превращаться в ледяную глыбу: глаза побелели, а кожа посинела – стал задыхаться, замерзая у Эвелин на глазах.

Но она его узнала…

То замёрзшее лицо, выглянувшее спереди – одно из того десятка замороженных существ, хранящиеся в прозрачных холодных витринах, покрытое вечной изморозью, заполненная стекловидной жидкостью – сверхпроводником. На отсеке надпись: «минус 182; препарат: 002». Как видение, холодные картинки пробрались к ней в разум. В холодный зал, с толстенной изморозью на вертикально стоящих отсеках, она когда-то заходила… И в каждой из таких витрин подсвечивалась сине-зелёная фигура существа, спокойно спящего в питательной жиже, содержащая организм в исходном состоянии. И такой же замороженный, когда-то серебристый, комбинезон простого солдата, с маленькими пометками на груди: датой пробуждения, следующей заморозки, и дыхательная маска на лице. Когда-то, бывшие люди, но, не терпящие тепло. В отличии от неё…

Но, пока она погружалась в медленный ужас, понемногу вспоминая прошлое, без малейших проблем существо сумело просунуть голову сквозь лобовое стекло, не нарушая его структуры. И показал свой безумный, не моргающий взгляд; холодные движения, светло-синие руки, потянувшиеся только к ней. Хруст льда на поверхности костюма, образующийся на ходу, сковывающий каждое его движение, превращая в ледяную статую. И растопыренный хват…

В кабине оказалось слишком тепло… – много убийственной влаги, «они» ненавидят его, и резкие перепады температур. «Оно» потянулось назад, проскальзывая через стекло, обратно. Но Эвелин, вдогонку холодной твари, «всыпала» прямо в лоб, осмелившись отодрать свой взгляд от холодных глаз. Не помог и второй выстрел, третий – всё, что разлеталось, каждый осколок кости и мозгов, глаз и зубов, в считанные секунды выскальзывая из каждого уголка кабины, куда бы не отбросило выстрелом в упор, возвращалось на место. Всё бесполезно – как не стреляй, сколько не убивай, но замёрзшая голова снова возвращалась к прежним формам, не переставая смотреть ледяными глазами только на неё. Будто пытаясь ей что-то сказать.

Но Рик тоже вставил своё… Едва ли ощущая правую руку, чувствуя штурвал, дёрнул от себя и, как только смог, привёл в движение машину. Гул, рёв, на приборах – десять тысяч оборотов, а на спидометре цифровая стрелка – взад-вперёд; слева-направо, и колеса потянули машину вперёд. Кажется, существу, не успевшее убраться из лобового стекла, оказавшись зажат между носом машины и окаменевшим ледяным пространством, стало не особо-то приятно. Озверевший от наглости чужака, марсоход помчал вперёд, – вниз, разрезая острым носом ледяные глыбы, толщи льда, намереваясь разорвать огромное тело на несколько частей.

Но тому, вроде как, и в радость. Чем глубже внутрь – тем ближе к холоду; чем меньше кислорода и влаги – тем меньше изморози на теле, и меньше скованных движений. Больше свободы и возможности раствориться в пространстве спрессованного льда, чтобы трансформироваться вновь, с другой стороны кабины, у окна.

Рик окончательно пришёл в себя. Кратковременный ступор пошёл на пользу – остудив разум, сделал более сговорчивым. Резко остановив машину, подал назад, пока разрыхлённые снежные массы ещё не успели набиться сзади, сковать движение машины. Похоронив под многометровой толщей льда и снега, он решил избавиться от твари. Отгрёб на несколько метров вверх, насколько машине это удалось, и снова надавил вперёд, бросая бронемобиль в пространстве вертикального тоннеля.