Хроники Фрая

Между тем «Иллюстрированное приложение» прекратило свое существование, и Иэн пригласил меня принять участие еще в одной «шерриниаде», на этот раз в шедшем субботними утрами в прямом эфире шоу «Незакрепленные концы» – или «Недокрепленные концы», как предпочитали именовать его участники шоу. За многие годы ими успели стать Виктория Мэзер, Кэрол Тэтчер, Эмма Фрейд, Грехэм Нортон, Артур Смит, Брайан Сьюэлл, Роберт Элмс и Виктор Льюис-Смит. Формат всегда оставался одним и тем же. Вокруг накрытого зеленой бязью стола рассаживались постоянные участники передачи и пара приглашенных писателей, актеров или музыкантов, желавших рассказать о своих новых работах. Нед открывал передачу монологом, в котором юмористически излагались новости недели. Он неизменно благодарил автора монолога – в первые годы существования передачи таковыми были, как правило, Нэйл Шэнд или Алистер Битон, напарники Неда по двум сатирическим переработкам произведений Гилберта и Салливана, «Иоланта налогоплательщика» и «Столичный Микадо», шумных сатир на противостояние Кена Ливингстона и Маргарет Тэтчер, – в середине восьмидесятых сочинения эти неизменно сопровождались бурными аплодисментами публики. Затем Нед представлял какой-нибудь сюжет, заранее записанный одним из постоянных участников передачи.

– Насколько мне известно, Кэрол, вы провели исследование этого явления, верно?

– Ну, Нед… – отвечала Кэрол и произносила несколько вводных слов о своем сюжете.

– Эмма, вы решились встретить рассвет на Бичи-Хед, чтобы увидеть все своими глазами, ведь так?

– Ну, Нед…

Эмма, Кэрол и Виктория, которых я окрестил «Ну-Недками», проработали в этой программе дольше всех остальных ее участников.

Моим вкладом в «Незакрепленные концы» стали монологи самых разных персонажей – примерно таких же, как в «Иллюстрированном приложении». Однажды я прочитал в газете статью об ученом муже, которому пришлось часами и часами смотреть телевизор, чтобы затем составить отчет о том, наносят или не наносят телепрограммы ущерб британской публике и в особенности молодежи. В те дни много говорили о зле, которое рождают присутствующие в полицейских сериалах сцены насилия, об их вредоносном воздействии на впечатлительную юность. По причинам, которые теперь вообразить затруднительно, главным злодеем и олицетворением всего дурного был назначен сериал «Старски и Хатч».^[158] «Милейший мистер Гардхаус», как прозвал Иэна Нед, предложил мне написать что-нибудь об ученом, вынужденном смотреть телевизор, и я в ту же пятницу отстучал на машинке, а в субботу прочитал в эфире монолог профессора Дональда Трефузиса, экстраординарного члена колледжа Святого Матфея, Кембридж, филолога и заведующего королевской кафедрой сравнительной лингвистики, которого и вправду ужаснуло царившее на британском телевидении насилие. Его повергло в дрожь и судороги насилие, которое совершали над его чувствами и чувствами легко уязвимого молодого поколения телезрителей Ноэл Эдмондс, Терри Воган и прочие. «Поблагодарим же благие небеса, – говорил он в заключение, – за веселые сцены драк и столкновений автомобилей, сцены, в которых переодетые полицейскими актеры делают вид, будто палят друг в друга, – без невинных увеселений подобного рода телевидение наносило бы нашей молодежи один только вред, и совершенно нестерпимый».