Хроники гномки, или путь целителя (СИ)

Стук в дверь прервал его мысль. Прежде чем кто-либо успел ответить, дверь отворилась и на пороге появилась дренейка. Чем-то она напоминала Пыха, возможно, стилем одежды. Тот же кожаный жилет с металлическими цепочками и кольцами, те же цветные плетеные браслеты и кожаные ремешки на руках. Голые плечи были покрыты причудливыми татуировками, в виде эредарских рун и драконов.

Лика не сразу узнала её, чего нельзя было сказать о Чао, который при виде неожиданной гостьи, удивленно поднял брови.

— Алоха, — сказала дренейка, и уставилась на пандарена яркими зелёными глазами.

Чао склонил голову набок. — Если не ошибаюсь… — начал он.

— Я тебя помню! — перебила его зеленоглазая дренейка, — Это ведь ты меня звал во сне!

— Ты почти оставила этот мир, — серьезно сказал пандарен, — И уже перешла грань. Если бы не отец Оккам…

— Его я тоже помню! — тряхнула чёлкой дренейка, — Но именно ты был там со мною! И еще — Пых.

— Почему ты не в Соборе? — спросил Чао, — Ты потеряла много сил и тебе следовало бы…

— Там скучно! — не терпящим возражения тоном возразила ему дренейка, — И вообще, вся эта бесконечная болтовня про Наару и их Свет просто бесит!

Лику начинала раздражать эта вызывающая девица, постоянно перебивающая пандарена.

— Вообще-то, — заметила она, — Если бы не отец Оккам и не сила Света, ты бы сейчас вряд ли бы здесь стояла…

Дренейка наградила её полупрезрительным взглядом и проигнорировала её замечание.

Подойдя к пандарену, она остановилась, глядя ему в глаза снизу вверх, потом неожиданно приподнялась на цыпочки, обхватила за шею и чмокнула в нос.

Мирта расхохоталась, Чао, казалось, слега опешил, а дренейка, развернувшись, крутанула рогами и выскочила за дверь, слегка покраснев.

— Ну, Чао, — Мирта продолжала смеяться, — Кажется, у тебя появились поклонница!

Пандарен озадаченно потёр нос. — Такое чувство, что я уже где-то видел этот взгляд, — рассеянно сказал он, — Ох и глазищи! Он нахмурился, пытаясь вспомнить, но в этот момент кристалл, лежавший около него на столе вспыхнул оранжевым и запищал.

Пандарен вздохнул и с сожалением поглядел на остатки борща в миске.

— Что там? — Лика умоляюще глядела на пандрена.

Чао вгляделся в кристалл и на его морде появилось озадаченное выражение.

— Замок… пробормотал он, переводя на Мирту недоумевающий взгляд.

У Лики перехватило дыхание.

— Чао, — просительно прошептала она, умильно глядя на него, — Можно, я с тобой? Я могу повести Атуина, а ты в это время подремлешь…

Мирта покачала головой. — Тебе же надо быть в Соборе! — напомнила она.

Чао махнул лапой. — Она все-равно сделает по-своему, — философски сказал он.

— Ура! Спасибо, Чао! — Лика обняла пандарена и метнулась во двор.

— И чего тебе не сидится только, — покачал головой пандарен, усаживаясь рядом.

Лика усмехнулась, застегивая ремень шлема.

Атуин зарычал и покатился по улице, прочь от бараков.

Ворген, стоявший у окна, провожал его взглядом, крепко сжимая челюстями мундштук трубки.

Глава 11 Дела придворные

Нефритовые фигурки, расставленные на расчерченной косыми ромбами доске, переливались мягким зеленоватым блеском в полусумраке алькова, освещаемого светящимися бутонами цветов. Стены комнаты были образованы древесными стволами и переплетением их ветвей, почти скрытых под ковром из вечнозеленых листьев, так что отыскать полог, служивший входом, можно было лишь по двум резным чашам, отмечавших его границы. Голубоватые сгустки тумана клубились над каждой из них, придавая царящей атмосфере некоторую загадочность.

Высокий осанистый мужчина в чёрном камзоле и белой тонкой рубашке с манжетами, украшенными сверкающими запонками, в задумчивости крутил в руках резную фигурку улыбающегося пандарена, стоя у высокого одноногого столика, на котором располагалась доска.

Наконец, отставив фигурку, он кинул взгляд за окно, из которого открывался вид на небольшой бассейн с фонтаном, окруженный цветочными клумбами. Цветы, высаженные на них, были подобраны таким образом, что каждая из клумб обозначала определенный час.

В данный момент, раскрывшиеся бутоны выделяли клумбу, соответствующую девяти часам утра.

Из груди мужчины вырвался вздох, он нервно сцепил руки перед собой, хрустнул пальцами и что-то пробормотал вполголоса.

Глубокие горизонтальные морщины прорезали его высокий выдающийся лоб, обрамленный длинными густыми седыми прядями, падавшими на плечи. Несмотря на седину, возраст человека было трудно определить — он был из той породы мужчин, которые с годами, казалось, не стареют, а лишь приобретают особую зрелость и шарм.

Постояв так около минуты, он проследовал в глубину алькова, где рядом с резной деревянной кроватью находился еще один столик с вазами, полными фруктов, и округлым предметом, покрытым платком.

Мужчина сдернул платок, под которым оказался хрустальный шар, покоящийся на медной подставке. Поверхность шара была темной, но, в глубине граней можно было разглядеть едва заметную клубящуюся белую дымку.

Человек снова вздохнул, не глядя взял из вазы апельсин и стал аккуратно очищать его от кожуры.