Хроники яхты "Мамбо"

Вскоре у яхты появляется долгожданный гость, пожилой черный механик по имени Бен. Дело в том, что на «Мамбe» капитально отремонтированный левый двигатель, но пусковое устройство не установлено и к электроцепи дизель не подключен. По словам Хозе, предыдущий владелец полностью заплатил Бену за работу, которую тот обязан завершить. Насколько я понимаю, у механика нет никакого желания возвращаться к объекту, за который ему было уплачено полтора года тому назад. Возможно по этой причине мы не могли его отыскать вчера. В разговоре Бен сразу же попытался перевести все дело в плоскость будущего, мол, когда яхта будет на воде, я все проверю, а сейчас, мол, что время тратить. Но с Джоном эти шутки не проходят, и, тяжко вздохнув, Бен лезет в яму моторного отделения. Попутно выясняем, что поскольку электрическую оснастку отключал не Бен, а кто-то другой, то и подключать он не будет, потому что не имеет понятия, как это делается. Неприятное сообщение, но меня оно особенно не удивляет. В Америке почти нет типичных для России механиков-универсалов, которые знают о технике все. Чаще встретишь специалиста, допустим, по правым колесам, о которых он знает абсолютно все и во всеx деталях. Но не спрашивай его про левые. Так что с подключением левого дизеля придется что-то решать. Можно вызвать электрика, но он берет по восемьдесят долларов в час, и кто его знает, сколько он провозится. Джон говорит, что постарается подключить двигатель сам, если ему повезет разобраться в пучке разноцветных проводов.

Пока Бен возится внизу, мы поднимаем на палубу привезенные новые аккумуляторы. Как только умелец-механик отбывает, начинаем ставить их по месту. Часам к пяти все стартовые и основные аккумуляторы подсоединены друг к другу и к системе электропитания «Мамбы». Джон становится у штурвала, решительно поворачивает ключ правого двигателя и нажимает кнопку пуска. Дизель запускается мгновенно, будто все эти полтора года на берегу только и ждал, когда же его призовут. Звоню Свет на работу: "Слышишь музыку? Это "Мамба" поет. Двигатель запустили!" –

В сгущающейся темноте доделываем неотложные дела. Подгоняют нас появившиеся к вечеру полчища комаров.

День рождения прошел прекрасно – на аккумуляторах сэкономил три сотни, дизель работает как зверь, Света позвонила еще с утра с поздравлениями и сообщением, что она меня любит.  Даже Яшка позвонил. И Алиска оставила сообщение. Она сейчас в армии, проходит курс начальной подготовки в Миссури, где их гоняют, как сидоровых коз, а мобильником разрешают пользоваться лишь полчаса в неделю.

Чувствую, что спина у меня через пару дней будет облезать лохмотьями. Солнце жарит безжалостно, и в майке работать невозможно. Воду теплую пьем непрерывно, но она тут же выходит пОтом. Смешно сказать, с семи утра до шести вечера один раз в туалет заглянул – вся влага через кожу выходит.

Сидим на «Айри» и под негромкий ритмичный плеск волны обсуждаем день прожитый и день грядущий. «Неплохо бы завтра быть на «Мамбо» часам к шести», - мечтательно тянет Джон. Ему хорошо говорить, он спать в восемь вечера укладывается и встает ни свет ни заря. Прямо в кокпите расстилает матрас и на свежем воздухе впадает в негу. А я обитаю в передней каюте. Вечером Джон включает на пару часов движок, чтобы подзарядить аккумуляторы. Заодно в это время включает и кондиционер, поэтому в каюте даже прохладно. Потом же, спасаясь от духоты, я открываю оба боковых маленьких иллюминатора и поднимаю световой люк, подпирая его деревянным бруском. Бриз свободно гуляет по каюте, а когда под утро становится прохладно, заворачиваюсь в простыню.

Каморка моя на самом носу, поэтому сверху она по форме напоминает треугольник. Две койки расходятся под углом и приподняты над палубой примерно на метр. Между ними кладется вставка, и тогда образуется нечто типа полатей. На одной койке навалены мои сумки, пакеты, и всякая всячина. В ногах одеяло, которым мне еще не приходилось пользоваться. Прямо над головой на переборке маленькая лампа, которую я включаю, читая на сон грядущий. Вдоль бортов полочки, на которые можно поставить, допустим, бутылку с водой. При зажженной лампе в каюте удивительно уютно, почти как в детстве в своем уголке.

Почти вплотную к полатям каюта заканчивается двумя узкими дверями. Левая  ведет в крохотный туалет с душем, а правая в коридор, мимо двух закрепленных друг над другом коек, мимо камбуза, в салон и дальше к трапу, ведущему в кокпит. На койках этих спят Брендон и Роберт, но сейчас Брендон в салоне смотрит по видику фильм, а Роберт где-то на берегу пьянствует.

Поднимаюсь наверх покурить. Мимо смиренно спящего Джона проскальзываю из кокпита на верхнюю палубу и далее на ют, где на самой корме закреплена скамейка и где находится законное место для курения. Долго смотрю, как на ближних островах зажигаются и гаснут навигационные огни. За островками в сорока милях отсюда находится Пуэрто-Рико. Сейчас его, естественно, не видно, а утром в дымке прекрасно просматриваются вершины гор.