Хроники яхты "Мамбо"

Несколько штук положил удачно, хотя и намучался.  Смотрю, как неспешно вращается по инерции следующая. И приходит мне в голову чудесная мысль: а что если стать к соседнему штабелю спиной и принять панель по центру, а не с торца, как это всегда делается? Тогда мне не нужно будет долго равнять угол, выжидая, когда можно заорать: «Майна!» А пока ты орешь, дальний угол уже ушел, и опять наваливайся и жди, пока он вернется на нужное место.

Не рассчитал я пустяка – что инерция подаваемой подъемным краном трехтонной панели несопоставима с силой моих мускулов. Конечно крановщик мог бы сверху подсказать неопытному, что он сдуру на смерть лезет, но он молчал.

Подводя панель, крановщик одновременно майнует, и вот плита уже совсем рядом на уровне пояса. Принимаю ее облаченными в рукавицы руками, и, естественно, не могу даже приостановить прущую на меня махину. Страшный удар в живот, и меня зажимает между плитой и штабелем, на который я опирался спиной. Панель тут же отплывает назад, а я падаю на колени в снег. Шапка сваливается, перед глазами огненные круги, мне горячо, а сверху крановщик орет всякие матерные слова.

Ничего, обошлось. Только с месяц спину согнуть не мог.

И вот, седой балбес, я заранее не предостерег сына, чтобы он не вздумал бороться с инерцией яхты. Хрен с ним, с разбитым светильником на причале, да и если краску с носа ободрали, не велика беда.

Яшке тоже повезло – обошлось простым переломом и месяцем в гипсе.

Ну, это лирика, это все в прошлом. Сейчас мы готовимся принимать солярку и воду. Специальными ключами открываем крышки водяных цистерн на корме и топливных по центру «Мамбы». Говорю заправщику: «Буду брать пятьдесят галлонов в эту и галлонов тридцать во вторую». –

Он с готовностью кивает кудлатой головой, но я знаю, что за счетчиком следить не будет. Ему до лампочки, сколько я возьму. Ему, похоже, вообще все на этом свете до лампочки.

Пока топливо под давлением льется в цистерну, мысленно прикидываю, когда скомандовать: «Стоп».

Только открываю рот, как из отводного отверстия в надстройке в палубу ударяет желтая пенящаяся струя. Значит бак полон. Ору: «Стоп! Сколько принял?» -

«Пятьдесят восемь галлонов». –

Да, чуть-чуть просчитался.

«Брось подгузники!»

Так называются одноразовые белые тряпки, которыми удобно подтирать попавшее на палубу горючее. Наскоро протираю от солярового безобразия белую палубу. Теперь она скользкая будет, не забыть бы, чтоб не навернуться.

Тащу тяжелый шланг на другой борт и вся операция повторяется. Жена тем временем тонким шлангом заливает воду в кормовые цистерны.

Наконец оба бака заправлены, воду залили, расплатился кредитной картой, пора отходить. Говорю Свете: «Когда заведу движки, перебрось вот этот канат – показываю на тот, который держит нос у причала – на середину. Вот сюда».

Этому нюансу научил меня Марк. «Имей в виду, - говорил высоченный, кудлатый как пудель, вечно улыбающийся Марк, - если ты перед отходом от причала закрепишь носовой трос у центра яхты, а потом дашь передний ход, она будет кормой отходить так, как тебе нужно, чисто и гладенько».

«Отдавай кормовой», - сигналю черному на причале. Поворачиваю штурвал на пол-оборота вправо и одновременно переключаю правый двигатель на передний ход, увеличив при этом обороты.

Корма пошла вправо, а яхта плавно отходит, связанная с причалом закрепленным Светой канатом. В мегаяхту мы уже не воткнемся. Выжидаю еще секунду и машу малому на причале: «Отдавай носовой».

Штурвал одним поворотом по центру, движки на малых оборотах, обоими назад.  Борт лайнера приближается. Хорош. Правый на передний ход, левым задний, и оборотов обоим прибавить. Не хочет влево поворачиваться, ветер нос отжимает, идем прямо на мегагада. Стоп обоим, назад обоим. Смотрю через плечо на гигантский белый борт. Правый вперед и газу. Лайнер совсем близко, но нос «Мамбы» уже смотрит на выход. Левый на передний ход и обоим резко прибавляю обороты. На малом ходу «Мамба» практически руля не слушается, поэтому маневрировать приходится двигателями, и поэтому же я стараюсь побыстрее набрать ход. В этом плане завидую катамаранам и тримаранам. У них корпуса легкие, как пушинки, поэтому они и управляются легче легкого.

Стоящая рядом Света смотрит вверх, машет рукой кому-то на лайнере: «Фотографируют нас...»

«Бог в помощь», - откликаюсь я, с облегчением поворачивая штурвал. Яхта набрала ход и теперь все просто, рули до самой якорной стоянки да по сторонам поглядывай.

«Ну ты прямо без сучка, без задоринки - идеально и подошел, и отошел», -

«Да пора бы уже, сколько ж можно с сучками подходить», - скромно ответствую я, польщенный похвалой. Маневры подхода и отхода в тесноте между судами, это как посадка в тумане у летчика. Показатель того, что ты умеешь. Так что есть все основания похлопать себя по плечу.

Теперь к Хассел-Айленду в маленькую бухточку. Там и место есть, и глубины нормальные, чтобы на якорь стать.

«Мамба» мирно покачивается на якоре. Нужно солнечную панель поднять, потом динги перевести на свое обычное место у борта.