Хроники яхты "Мамбо"

По контрасту вспоминаю, что в последний поход нам с Яшкой пришлось изменить маршрут из-за самого большого лайнера в мире. В Сент-Томас нужно было позарез, потому что сигареты кончались, и пора было затариться сразу месяца на два. Несколько раз пришлось по разным причинам отменить выход, и отправились мы в самый последний момент. Со следующего дня ожидался сильный ветер, который всегда задувает в декабре и достигает штормовой силы. Этот ветер здесь так и называют – «рождественский ветер», потому что приходится ненастье как раз на Рождество.

От Кулебры шли с песнями – как по пруду, ни ветра, ни волн, полный штиль. Яшка так вообще мирно проспал большую часть пути, разложив наверху на мостике резиновый матрац.

«Может сегодня же и вернемся?» - потягиваясь, спрашивает сын, пробудившись от неги и в расслабленности от окружающей нас  благости. Хорошо бы, но для этого нужно было выйти не в десять утра, а в шесть. Тогда, глядишь, засветло и успели бы обернуться – короткий бросок на берег, бегом в магазин, затарились, подняли якорь и ходу, в родные пенаты.... Собственно, все наши маршруты в картплоттере есть, так что хоть днем, хоть в темноте, иди себе, да посматривай время от времени на дисплей, чтобы не залезть куда не надо. И на подходе к Кулебре, хотя фарватер извилистый и из всех навигационных буев световой сигнал лишь на одном, но точно так же можно спокойно идти, доверившись умной электронике. Один рулит, второй смотрит на дисплей, чуть в сторону сбился, тут же подсказка: «правее» или «левее».  Впрочем, я и без электроники этот маршрут наизусть знаю.

Все так, но есть одно осложняющее жизнь обстоятельство, и это обстоятельство сейчас прыгает впереди на волнах в виде маленького шара оборвавшегося рыбацкого буя.  А за буем невидимый нам канат под водой тащится.

Отворачивая в сторону, кручу штурвал и обращаюсь к зевающему  Яшке. «Видишь? И это уже третий по счету. И все три, как по заказу прямо по нашему курсу, так что пришлось уворачиваться. А когда обратно в темноте пойдем, ты их увидишь? Конечно, нет. И прожектора у нас нет, чтобы все время светить перед собой. А если на винт трос  намотаем, то болтаться нам в море до утра. Ты же не полезешь ночью под корму в акваланге?» -

«Конечно нет. Что я, с ума сошел?» -

Так что консенсус достигнут, ночуем на якоре напротив Шарлотты-Амалии, у островка Хэссел-Айленд.  Как и планировали, все закупки сделали часа за два. Задувший к вечеру ветерок час от часу набирает силу. Стоим мы не очень удачно. При таком направлении ветра от кормы «Мамбы» до берега буквально метров двадцать. А берег скалистый, так что если якорь не удержит, и нас потащит, можно и рули, и винты поуродовать. Правда  мы здесь уже несколько раз стояли, но это дело такое... Никогда не знаешь, чем обернется. В прошлом году на Кулебре мы полтора месяца на одном месте на якоре стояли, рядом с манграми. А в один прекрасный ветреный день «Мамба» потащила якорь. Хорошо, что не в сторону берега и хорошо, что на борту Яшка в это время был. Запустил движки, поднял якорь и бросил в другом месте. Случись такое ночью, запросто можно было бы проснуться в кустах. Или на камнях.

Так что, пробудившись  часа в четыре, уснуть больше не могу. Вылезаю наверх, смотрю на близкие скалы за кормой, пытаюсь определить, на том они расстоянии, как вечером или ближе. Слушаю рев ветра, визг ветровой турбины, размышляю, как лучше сняться, чтобы при таком ветре нас не поволокло на берег. Такое может случиться, когда бОльшая часть цепи уже поднята, якорь еще на дне, но фактически судно уже не держит. Дать ход вперед нельзя, поскольку пойдешь на собственную цепь, и назад некуда, слишком близко берег. Это был мой прокол, когда вчера становились. Ладно, пока цепь будем выбирать, буду чуть вперед самым малым ходом подрабатывать, а там по ситуации. И еще одно – заведу-ка я и хворый наш левый двигатель, чтобы при необходимости можно было маневрировать двумя движками. Мне он нужен лишь минут на десять, а потом можно его глушить и дальше идем на одном правом....

Снимаемся в утренних сумерках, чистенько и без приключений снимаемся. Зряшними оказались все мои страхи.