Хроники Януса

Однажды, когда я был совсем мал, я заметил в саду большого паука величиной со здоровенный орех. Я не знал что это. Вид его был мне крайне неприятен; он внушал мне страх и любопытство одновременно. Хотя, как всякому ребёнку, пожалуй, больше любопытство, чем страх. Я тут же протянул руку, намереваясь дотронуться до него. Но тут же услышал строгий окрик. Мой дед вовремя одёрнул меня. «Non tangere, aranea est!» строго предупредил он. Затем подхватил меня на руки и, показав пальцем, сказал, что укус этого паука ядовит и у меня будет болеть рука. Потом дед рассказал мне о способностях пауков, главным образом, об их умении плести сеть для ловли добычи, добавив, что пауки всегда делают запасы еды впрок. Я спросил как паук плетёт сеть. «B его чреве созревает жидкость подобно молоку в чреве коровы, – был ответ. – Когда настаёт время, она появляется наружу и твердеет как остывший сахар. Паук вытягивает из неё нити». Я был удивлён как такое возможно. Это мне казалось волшебством. «Паук что, волшебник?» недоуменно спросил я. Дед опустил меня на землю. – «Нет. Просто боги дали ему такую способность. Хотя, думаю, все пауки смышлёные». После его слов я стал считать пауков едва ли не умнее людей. Потом я спросил деда для чего паукам столько ног. Дед прищурился: «скажи, а ты бы смог одновременно стоять, вытягивать нить и плести сеть, если бы у тебя было только две ноги? " – и подтолкнул меня. Я упал, а он рассмеялся.

***

Вскоре мы поняли, что это подлое убийство тщательно планировалось, но оттягивалось до последнего, так как не было известно как Марциан будет действовать дальше. Только когда они удостоверились, что он вот-вот представит доклад, они решились на это. То, что некто снабдил их информацией, стало для нас совершенно очевидно – так же очевидно, как то, что у диверсанта в Риме остались сообщники. Местные они, или пришлые нам следовало выяснить.

Убийцы знали, что наш товарищ допоздна засиживался во Вратах, и знали, что нередко возвращался пешком, идя лишь по определённым улицам. Фосулла, тёмная улочка недалеко от Викус Селена, была выбрана идеальным местом преступления. Каллист опросил людей. Одна женщина сообщила, что слышала подозрительный шум и голоса. Другой проснулся, услышав собачий лай. Выглянув в окно увидел нескольких людей в плащах. Там, видно, негодяи поджидали его, но что-то пошло не так. Они не могли предусмотреть, что Марциан свернёт в харчевню. Так как он изменил план, им тоже пришлось менять свои планы. В «Трезубце» же, некстати для них, оказались лишние свидетели. Кто-то спросит: почему же они оставили улики, не убив остальных? Я не знаю почему, но, думаю, четыре убийства (вместе с Марцианом) было бы слишком для этого места как на Палатин, где проживала знать, располагалась четыре посольства и стояло два храма. Четверо за ночь было бы вызовом римскому правопорядку, а через него – общественности. Убийцы же, действуя не от себя, а будучи наняты кем-то важным, не хотели лишнего шума.

Поскольку Марциан вдруг изменил путь, дальше тянуть им было нельзя. «Трезубец» был последним местом для этого, сделай они это позже – их бы заметили, и ускользнуть было бы трудно. В самой же харчевне они тоже торопились потому, что ближе к утру туда могли нагрянуть патрульные, которые заходят сюда с Викус Селена перекусить…

После убийства их главарём была спешно состряпана байка с пьяной поножовщиной по вине Марциана, чтобы бросить тень на нашего друга.

Я прежде сказал о сомнениях насчёт тюремного секретаря. В день убийства он был допрошен и отпущен домой. Но на следующий день он не вышел на работу. Я отдал приказ срочно его разыскать. Увы, тщетно. Его не нашли. Он пропал, и никто его так и не видел. Люди, посланные к нему в дом, так же не нашли его там. Его исчезновение было весьма подозрительно. В тот же день у меня состоялся разговор с префектом, где я высказал ему подозрения относительно его дальнего родственника. Префект Полониан, к его чести, отнёсся к ним весьма серьёзно и обещал приложить все усилия, чтобы помочь мне в поисках… деликатно, однако, прибавив, что чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.

Вскоре у нас появились новые улики, доказывающие, что исчезновение секретаря было неслучайно. Это больше укрепило наши подозрения (помимо пропажи свитка с допросом) в прямой причастности этого человека к гибели нашего товарища.