Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Колумба Вольц из Филадельфии, выздоравливавшая от испанского гриппа вместе с родителями, больше не беспокоилась из-за похоронного звука «Бонг, Бонг, Бонг», который издавали колокола в соседней церкви. Вместо этого вот что она услышала: «Церковные колокола снова зазвонили так славно. Я думаю, что в тот день в Филадельфии звонили все церковные колокола. Это было самое прекрасное событие. Услышав колокольный звон, все вышли из своих домов, собрались, забыв о гриппе, такие счастливые, что война кончилась. Я почувствовала, как вся радость возвращается в мою жизнь» [44].

Жизнь также вернулась в нормальное русло в оживленной итальянской общине Анны Милани: «Все дети снова играли на улице. Рыбак проезжал мимо со своей повозкой, предлагая свежую рыбу. Фермер продавал овощи. Моя мать вышла – все матери вышли – покупать рыбу и овощи» [45].

В конце своего очерка о праздновании Дня перемирия Майкл Макдонах заключил: «Долгое время мы находились под сенью смерти и разрушения. Теперь наши взгляды устремлены вперед, навстречу свету жизни. По крайней мере, тех из нас, у кого слезы не застилают свет из-за тех, кто не вернется с войны» [46].

К сожалению, этот «свет жизни» не будет сиять для всех. Как заметил доктор Виктор Воан, «в ноябре было подписано перемирие, но между медициной и болезнью перемирия быть не может» [47].

«Испанка» не исчезла в конце войны. В Манчестере она пробиралась сквозь толпу, собравшуюся на Альберт-сквер, чтобы отпраздновать перемирие, несмотря на предупреждения главного врача доктора Джеймса Нивена о последствиях таких массовых собраний. В то время как The Manchester Evening News опасалась, что «если люди покинут свои дома, вполне вероятно, что многие миллионы микробов распространятся» [48], совет Нивена остался без внимания, поскольку тысячи людей хлынули в город, чтобы отпраздновать радостное событие. К последней неделе ноября 1918 года Нивен зарегистрировал 383 случая смерти от гриппа за одну неделю, что вдвое больше, чем число умерших в последнюю неделю июня. «Город постигло настоящее бедствие» [49].

«Испанка» также присоединилась к солдатам, отправлявшимся домой в Канаду, а в Новой Зеландии спровоцировала смертельную вспышку «гриппа перемирия».

Глава девятнадцатая Черный ноябрь

Известие о том, что перемирие подписано, дошло до Новой Зеландии в девять часов во вторник, 12 ноября 1918 года. Когда новость распространилась, главные улицы всех городов были заполнены людьми и буйными сценами торжества [1]. Трамваи перестали ходить, магазины и предприятия опустели, судебные заседания были отменены, а кинотеатры «отказались от всякой мысли развлекать публику». Повседневная жизнь остановилась, но это произошло из-за радости, а не из-за «испанки». «Кажется, у всех прохожих был флаг, на улицах их были тысячи» [2].

В Крайстчерче шестнадцатилетний Стэн Сеймур, ученик плотника, вспоминал:

«Помню, я был на Соборной площади во время празднования перемирия. Это была самая большая толпа, которую я когда-либо видел. Там было много людей в форме, только что вернувшихся из-за границы, и толпа была совершенно пьяна от радости. Люди обнимались и целовались с незнакомцами. Толпа была такая плотная, что люди толкали меня локтями в ребра, а большие ботинки наступали на пальцы ног…» [3].

По словам Алекса Дикки, молодого парня из Гора, следующий день был объявлен всеобщим праздником, и торжества приняли форму спортивного карнавала на выставочной площади.

Мы, ученики школы Гора, маршировали туда, а паровозы почти безостановочно свистели «Гип-гип-ура». Пока мы шли, наш учитель, «Снежный» Нельсон, вставал по очереди рядом с каждым классом, чтобы сказать нам, чтобы мы не приходили в школу на следующий день и ждали уведомления, когда вернуться. Это было началом длинных летних каникул [4].