Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

В конце октября мы потеряли нашу первую медсестру из-за пневмонии, а затем 7 ноября я должен был сообщить о смерти еще четырех медсестер, последняя пробыла у нас всего четыре дня… Особенно мне запомнилась одна медсестра Х, она ухаживала за пациенткой в палате. На все, что я говорил или предлагал сделать, она не реагировала. она была просто поглощена жгучим желанием спасти пациентку. В конце концов они обе погибли, медсестра – очаровательная маленькая ирландка, преданная своему делу. Как сейчас вижу: она в коридоре застегивает мне пуговицы «Неужели я думал, что ей лучше? У нее все хорошо? Она могла еще что-то делать?» Она никогда не думала о себе. Это был настоящий удар, когда ее похоронили, и не в последнюю очередь для меня. Я так и не смог по-настоящему пережить эти потери, и неудивительно [33].

Мемуары Худа также иллюстрируют суровую реальность проявлений испанского гриппа.

Одна бедная медсестра, которую я помню, ужасно страдала от пневмонии – осложнение гриппа. Она не могла лежать в постели и настаивала на том, чтобы ее прислонили к стене рядом с кроватью, пока она, наконец, не утонула в своей обильной, окрашенной кровью мокроте, постоянно пузырящейся пеной.

Я знал, что она обречена и что ее конец близок, поэтому мы сделали так, как она хотела, чтобы ей было легче. Эта эпидемия была, безусловно, самой страшной и мучительной в моей профессиональной жизни. В первую неделю декабря 1918 года общее число пациентов в один день достигло 779 человек, а количество среднего медицинского персонала – менее ста [34].

Эпидемия неизбежно сказалась на медицинском персонале, в том числе и на Худе.

К концу ноября заболеваемость среди сестринского персонала начала снижаться… и самое худшее, по-видимому, уже позади.

Я просто сломался. Мне становилось все труднее рассказывать об этом. У нас не было лифта, которым мы могли бы пользоваться, когда переходили с этажа на этаж. Они были слишком медленными. Так как от меня требовалось работать около 15 или 16 часов в день, а также постоянно раздавались ночные звонки, всю работу нужно было делать на максимальной скорости. Стресс и переживания, скопившиеся за четыре с половиной лет войны, оказались слишком тяжелыми для меня, так что в конце ноября я стал неспособен продолжать работу и получил три месяца отпуска по болезни. Я едва мог стоять и всегда, когда это было возможно, прислонялся к стене! [35]

Худ пережил войну и оставил потомкам свои неопубликованные заметки, познавательное описание условий жизни в лондонской больнице во время эпидемии испанского гриппа.