Хроники Известного космоса

Скользнув за контейнер, Мэтт наблюдал из-за угла. Женщина в халате и маске катила перед собой тележку. Мэтт смотрел, как она распределяет содержимое тележки по отсекам контейнеров.

«Кто-то только что умер».

Женщина была чудовищем. Если бы она, сняв маску, показала сочащиеся ядом клыки футовой длины, Мэтт не смог бы испугаться сильнее.

Через открытую дверь доносились голоса.

– Мы больше не можем использовать мышечную ткань, – сказал женский голос, высокий и недовольный, с экипажной распевностью.

Произношение казалось не совсем правильным, хотя Мэтт и не мог бы сказать, в чем эта неправильность заключается.

С сарказмом ответил мужчина:

– И что же нам делать? Выбросить ее?

– А почему бы и нет?

Секунды тишины. Женщина с тележкой закончила работу и направилась к двери.

– Мне такое никогда не нравилось. Человек умер, чтобы дать нам живую, здоровую ткань. А ты хочешь ее выбросить, как… – Закрывшаяся дверь оборвала фразу.

«Как объедки с пира упырей», – закончил за незнакомца Мэтт.

Уже поворачиваясь к двери в коридор, он кое-что заметил. Четыре контейнера отличались от остальных. Они стояли около наружной двери, там, где раньше, судя по царапинам и потускневшим краскам, находились контейнеры для анабиоза. В отличие от анабиозных, эти не имели оснований, заполненных сложной аппаратурой. Вместо этого аппаратура помещалась в самих контейнерах, за прозрачными стенками. Возможно, она предназначалась для аэрации. Ближний контейнер содержал шесть маленьких человеческих сердец.

Это были сердца, без сомнения. Они бились. Но они были крошечными, не больше детского кулачка. Мэтт коснулся поверхности контейнера, она была теплой, как кровь. Соседняя емкость содержала предметы, разделенные на пять долей. Вероятно, то была печень. Но и эти органы были крошечными.

«Это уж чересчур!»

Мэтт одним прыжком оказался в коридоре. Задыхаясь, он прислонился к стене; его плечи поникли, глаза не видели ничего, кроме этих гроздей крошечных сердец и печеней.

Кто-то вышел из-за угла и резко остановился.

Обернувшись, Мэтт увидел его: большой рыхлый человек в форме реализационной полиции. Мэтт рискнул обратиться к нему.

– Где тут виварий? – сказал он нечетко, но понятно.

Человек уставился на него, потом ответил:

– Иди направо, увидишь лестницу. Один марш вверх, потом направо. Потом налево, там указатель. Это большая дверь с сигнализацией; не промахнешься.

– Спасибо.

Мэтт повернулся к лестнице. Желудок свело судорогой, руки дрожали. Хотелось лечь и закрыть глаза, но он продолжал идти.

Что-то укололо его в руку.

Мэтт повернулся и поднял ее. Боль уже исчезла; рука онемела, превратившись в кусок мяса. Полдюжины крохотных красных точек испещрили его запястье.

Большой рыхлый человек глядел на Мэтта, хмурясь и держа пистолет в руке.

Вселенная бешено завертелась, уменьшаясь.

Капрал Хэлли Фокс смотрел, как падает колонист. Потом вернул пистолет в кобуру. Куда катится мир? Сперва нелепая секретность насчет рамробота. Потом за одну ночь захвачены двести человек, и Госпиталь не знает, как управиться с ними. А теперь! Колонист бродит по коридорам Госпиталя да еще расспрашивает, где виварий!

Хорошо, он туда попадет. Кряхтя от натуги, Хэлли Фокс поднял человека и перебросил через плечо. Но его лицо оставалось расслабленным. Доложи и забудь об этом. Он поправил свою ношу и заковылял к лестнице.

Глава 6 Виварий

На рассвете ступенчатый пик Горы Погляди-ка погрузился в море тумана. Для тех немногих, кто уже был на ногах, небо просто превратилось из черного в серое. Это был не ядовитый туман с края бездны, а сплошное облако водяного пара, достаточно плотное, чтобы в нем слепой смог выиграть состязание в стрельбе. И экипажники, и колонисты, все и каждый, выходя из дому, моментально исчезали в этом тумане. Они двигались и трудились во вселенной десяти метров в диаметре.

В семь часов реализационная полиция – по взводу с каждого края – направилась в лес с ловушками. С ближних секторов стены язык леса залили желтым светом противотуманные прожекторы. Впрочем, свет едва доходил до деревьев. Поскольку люди, бывшие в ту ночь на дежурстве, разошлись по домам, поисковые группы не имели представления о том, кого они разыскивают. Некоторые полагали, что колонистов.

К девяти они встретились посередине, пожали плечами и ушли. В лесу, полном ловушек, не обнаружилось ни людей, ни животных, ничего крупнее жука. Тем не менее четыре воздушные машины поднялись в туман и опрыскали лес от края до края.

В девять тридцать…

Хесус Пьетро, разрезав грейпфрут, перевернул одну половину. Мякоть дольками упала в его чашку.

– Ну что, нашелся кролик? – спросил он.

Майор Йенсен даже не успел донести кофе до рта, чтобы сделать первый глоток.

– Нет, сэр, но найден человек.

– В лесу?

– Нет, сэр. Он колотил камнем в ворота. Охранник привел его в Госпиталь, а далее история становится неясной…

– Йенсен, она уже неясна. Зачем этот человек стучал в ворота? – спросил Кастро, и его поразила страшная мысль. – Он был из экипажа?

– Нет, сэр. Это был Мэттью Келлер. Его опознали.

Сок грейпфрута пролился на поднос.

– Келлер?

– Он самый.