Хроники Кадуола

Керди мельком взглянул в иллюминатор — так, будто только что заметил уменьшающуюся планету: «Как тебе известно, я все это уже видел. Картина почти не меняется. Иногда Лорка и Синг висят в черном небе, как пара хищных птиц, высматривающих падаль. Иногда их нет. Флоресте не нравится их видеть — он говорит, что Лорка и Синг сулят неудачу. У него десятки таких суеверий и необъяснимых фантазий, но игнорировать их рискованно».

«Сколько времени ты провел с «Лицедеями»?» — спросил Глоуэн.

«Семь лет. Начинал еще в третьем классе — одним из первых «жуков-перевертышей»».

«Межпланетные турне, путешествия и приключения! Наверное, это было увлекательно».

Керди хмыкнул: «Флоресте заставлял нас тяжело работать. Столько было репетиций и закулисной суеты, что частенько мы даже не знали, где находимся. Хотя в большинстве случаев мы ездили по одному и тому же маршруту: Натрис и Соум, иногда Протань, Тассадеро, Новая Голгофа или даже Синяя планета Милдреда. Но дальше мы не летали — возвращались вдоль Пряди Мирцеи на Древний Лумас и пару раз приземлялись на планете Каффина. Вот и все».

«Почему вы не летали дальше?»

«Мы выступали только там, куда Флоресте мог достать дешевые билеты. Он скупой старый черт, бережет денежки — не для себя, разумеется, а ради нового Орфеума».

«И какая из этих планет тебе больше всего понравилась?»

Керди отвечал монотонно, будто бубнил заученный урок: «Кормили нас лучше всего на Соуме. На Натрисе скучно, у них все такие высоконравственные, понимаешь, особенно в Ланкланде — там и еда самая паршивая. Подают вегетарианские котлеты из чего-то вроде измельченной крапивы и кислый черный суп из ящериц. А на сладкое только маленькие козявки вроде изюма, только это не изюм, а сушеные насекомые. Флоресте тоже не любил давать представления в Ланкланде, и туда мы ездили только в том случае, если не было ангажементов в Пуансиане, Гальционе или Летнем Городе. Там, где живут наукологи-санартисты, запрещены карнавальные представления с участием обоих полов — женщины могут выступать только перед мужчинами, а мужчины только перед женщинами, но Флоресте игнорировал это правило. И его не трогали, потому что у нас выступали в основном дети, да и представления, особенно для санартистской публики, носили самый невинный характер».

«Наукологи-санартисты? Вот что означает сокращение «Н.-С.» перед фамилиями!» — догадался Глоуэн.

«Ну да, у них мужики все величают себя «Н.-С. такой-то». Это что-то вроде почетного звания, без него фамилию произносить неприлично».

«У женщин тоже есть почетное звание?»

«А как иначе? Само собой. Только у них приставка «С.», а не «Н.-С.» — «С. такая», «С. сякая»».

«И что означает просто «С.»?»

Керди пожал плечами: «Флоресте как-то сказал, что это от слова «сосуд», но он, скорее всего, пошутил — его никогда не поймешь. Санартистки носят длинные черные платья и смешные черные шляпы. Флоресте говорит, что их заставляют ходить в черном, потому что женщины от природы легкомысленны. Никогда в жизни не видел более безутешных и жалких созданий, чем эти санартистки. Каждое утро на рассвете каждая из них обязана окунаться с головой в холодную воду».

«На их месте я тоже выглядел бы жалким и безутешным», — заметил Глоуэн.

Керди рассеянно кивнул: «Нам рассказывали самые странные истории про наукологов-санартистов».

«Самая странная из всех историй заключается в том, что шестеро наукологов-санартистов ездили на остров Турбен, вместе с достопочтенными Матором Борфом и Лонасом Медлином».

«Последние двое — патруны, то есть аристократы. Как правило, они терпеть не могут наукологов-санартистов, но на острове Турбен, надо полагать, все кошки серы. О чем это я? Это не наше дело, в конце концов».

Глоуэн с удивлением посмотрел на напарника: «Конечно, это наше дело — если это поможет нам установить личность Огмо».

«Неужели ты не понимаешь, что все это — потеря времени и сил? Это всего лишь один из знаменитых приступов бурной деятельности Бодвина Вука. Старый бабуин боится, что его перестанут замечать, если он не будет время от времени устраивать переполох. Пикникам на острове Турбен положен конец — что еще ему нужно?»

«Он хочет задержать ответственных негодяев-организаторов, чтобы они больше этим не занимались. Очень удачная мысль, на мой взгляд».

«Но не на мой взгляд, — возразил Керди. — Ну, избавится он от одного негодяя, а его место сразу займут два других. Все это расследование «Огмо» — бред сивой кобылы, клубок высосанных из пальца гипотез и сумасбродных амбиций. И кто, в конечном счете, должен трудиться в поте лица своего, копаться в грязи, гоняться за призраками по ночам и терпеть всевозможные неудобства? Бодвин Вук? Держи карман шире! Парочка молокососов-подхалимов, Глоуэн Клатток и Керди Вук».

«Такова наша участь в этой жизни», — скорбно отозвался Глоуэн.

«А! — махнул рукой Керди. — К чему стараться? То же самое делается в Йиптоне, если кто-то согласен раскошелиться».