Хроники Кадуола

Глоуэн провел своих коллег в кабинет ордины и высыпал на стол содержимое переносного сейфа. Командор Плок сосчитал деньги: «Здесь примерно девять тысяч сольдо». Некоторое время он молчал, размышляя над грудой купюр. «Мое мнение таково, — сказал он наконец. — Мономантическая семинария нанесла капитану Клаттоку большой ущерб, который трудно оценить в деньгах. В качестве исполнительного арбитра округа Лютвайлер я назначаю штраф в размере тысячи сольдо за каждый месяц, проведенный им в темнице, плюс еще тысячу за другие причиненные ему семинарией беспокойства, достаточные, чтобы нарушить психическое равновесие любого нормального человека. Таким образом за одну минуту мы приходим к выводу, утверждение которого в суде заняло бы несколько месяцев — и кто знает, что случилось бы с деньгами за это время? Лучше воспользоваться ими сейчас, пока их никто не украл. Таков мой приговор: сумма штрафных убытков, причитающаяся капитану Глоуэну Клаттоку из фонда мономантической семинарии, составляет три тысячи сольдо».

Глоуэн положил деньги в карманы: «Неожиданно приятное завершение исключительно неприятной истории! Эти деньги еще пригодятся».

Четыре агента МСБР покинули семинарию и спустились по дороге в городок.

Глава 9

1

Сумрачным зимним вечером звездолет «Соларес Оро» спустился через сплошную пелену облаков на космодром станции Араминта, аккуратно приземлившись на площадке у самого космического вокзала.

В числе выходивших из звездолета пассажиров был Глоуэн Клатток. Сразу после того, как его пропустили таможенники и контролеры иммиграционной службы, Глоуэн нашел телефон и позвонил в пансион Клаттоков. В этот день, смоллен, Клаттоки обычно готовились к еженедельной совместной трапезе клана. Тем не менее, вместо голоса отца Глоуэну ответил синтетический голос коммутатора: «С кем вы желаете говорить?»

«Странно!» — подумал Глоуэн; он звонил непосредственно в свою квартиру, где, кроме него и Шарда, никто не жил. «С Шардом Клаттоком», — сказал он вслух.

«Его нет дома. Желаете ли вы оставить сообщение?»

«Нет».

Глоуэн позвонил в пансион Вуков. Мажордом заявил, что Бодвин Вук уже спустился в парадную трапезную, и что только катастрофа небывалых масштабов могла послужить достаточным поводом, чтобы отвлечь его от еженедельного ритуала.

«Пожалуйста, передайте ему немедленно следующее сообщение. Скажите ему, что в пансион Вуков скоро придет Глоуэн Клатток. По сути дела, я буду у вас, как только загляну в пансион Клаттоков и скажу пару слов своему отцу».

«Я передам Бодвину ваше сообщение», — сказал мажордом.

Глоуэн вышел к веренице такси, ожидавших пассажиров у выхода из космического вокзала, и выбрал первую машину. Водитель не проявил никакого интереса к его чемодану и с великодушным одобрением наблюдал за тем, как Глоуэн сам опускал его в багажник. Водитель — смуглый молодой человек неизвестной Глоуэну расы, явно старавшийся модно одеваться, с заостренными носом и подбородком, хитрыми глазами и всклокоченной копной темных волос — представлял, по-видимому, новую категорию наемных работников, которых привозили, чтобы заменить йипов.

Когда Глоуэн уселся в пассажирском отделении, водитель отложил журнал, поглощавший его внимание, и обернулся через плечо с дружеской ухмылкой: «Куда поедем? Только скажите, и мы вас туда доставим самым торжественным и великолепным образом, можете не беспокоиться! Меня зовут Максен».

«Отвезите меня в пансион Клаттоков», — сказал Глоуэн. В прежние времена водитель-йип не проявлял бы такого дружелюбия, но помог бы с багажом.

«Как прикажете — в пансион Клаттоков!»

Мимо проносились знакомые места; Глоуэну казалось, что он вернулся домой через двадцать лет, а не через три месяца. Все было таким же — и все было не таким, будто он видел станцию Араминта глазами другого человека.

Максен снова обернулся: «Вы у нас впервые? Судя по вашей одежде, вы с Соума, а может быть и откуда подальше, с Аспергилла. Ну, так я вам намекну. Станция Араминта — любопытнейшее место, единственное в своем роде, можно сказать».

«Да, наверное».

«Лично я нахожу местное население чудаковатым. Они тут все, как бы это выразиться, в близком родстве между собой, а это, естественно, способствует… ну, вы понимаете — эксцентричному поведению, что ли? Таково общее впечатление».

«Я — Клатток из пансиона Клаттоков, — объяснил Глоуэн. — Мне просто пришлось надолго уехать».

«О! А! — Максен всем своим видом изобразил глубокое раскаяние, но тут же пожал плечами и усмехнулся. — Ну что ж. Вы не найдете особых изменений. Тут практически ничего никогда не меняется, ничего даже, по сути дела, не происходит. Лично я предпочел бы, чтобы они отгрохали танцевальный зал, да побольше, а то повеселиться просто негде, и несколько казино вдоль берега. И почему бы не позволить торговцам продавать жареную рыбу вдоль Пляжной дороги? Это всем понравится. Станция нуждается в прогрессе, я так считаю».

«Вполне может быть».

«Вы — Клатток, говорите? Но кроме кланового имени у вас, наверное, есть и свое?»

«Меня зовут Глоуэн. Глоуэн Клатток».