Хроники Кадуола

«Не придется. К сожалению для тебя, Арлес и Друзилла произвели на свет сына, Гортона, до наступления даты объявления твоего окончательного статуса, благодаря чему получили старшинство. Твой показатель статуса равен 21; ты не можешь претендовать на постоянное место в управлении и на квартиру в пансионе. Теперь ты временный наемный работник и, по сути дела, вообще не должен находиться в пансионе Клаттоков».

Не находя слов, Глоуэн в изумлении уставился на Спанчетту. Та сделала маленький торжествующе-грациозный шажок в сторону и добавила: «Пожалуй, сейчас не время говорить о таких вещах, но твое происхождение всегда было сомнительным, так что жаловаться тебе не на что».

Сквозь мрачную путаницу мыслей Глоуэна проникло ироническое воспоминание: Спанчетта наконец отомстила Шарду! Конечно, месть заняла слишком много времени и, может быть, несколько притуплялась фактом гибели ее жертвы. Тем не менее, Спанчетта своего добилась. Лучше отомстить мертвому, чем не отомстить никак.

Спанчетта повернулась, чтобы вернуться в обеденный зал, но задержалась и обернулась через плечо: «Не вешай нос, Глоуэн! Научись иметь дело с действительностью. Ты с детства имел привычку распускать нюни. В таборе ты найдешь себе подходящее спальное место и, без всякого сомнения, тебе подыщут какую-нибудь полезную работу».

«Вы правы, — сказал Глоуэн. — Вешать нос ни к чему». Он поднялся на ноги и широкими шагами, почти бегом, вышел из пансиона, захлопнув за собой парадную дверь. На полпути к воротам парка его остановила внезапная мысль — он вернулся в пансион и нашел дежурного швейцара в кабинете мажордома, рядом с вестибюлем: «Где моя почта? Я должен был получить письма».

«Не могу знать. Здесь для вас ничего нет».

Глоуэн снова покинул пансион Клаттоков и отправился к пансиону Вуков. Услышав имя Глоуэна, швейцар, дежуривший у двери, сразу стал предупредительно вежлив: «Господин Бодвин ужинает с родней, но пожелал, чтобы его немедленно известили о вашем прибытии. Одну минуту!»

Швейцар что-то тихо проговорил в микрофон, выслушал ответ и обернулся к Глоуэну: «Господин Бодвин просит вас присоединиться к нему за столом».

Глоуэн посмотрел на свой мятый костюм — он не снимал его с тех пор, как вылетел из Соумджианы: «Боюсь, что я недостаточно прилично одет».

«Я не забыл об этом упомянуть, но для вас все равно приготовили место. Будьте добры, следуйте за мной».

Бодвин Вук ожидал его у входа в обеденный зал. Он схватил Глоуэна за руки: «Ты слышал про Шарда?»

«Это правда?»

«Он вылетел в патруль и не вернулся. Это все, что известно наверняка. Может быть, он жив. Скорее всего, он мертв. Невосполнимая утрата, что еще можно сказать? Вкратце — что тебе удалось узнать?»

«От Спанчетты я узнал, что в лучшем случаю получу статус наемного работника. Теперь о результатах расследования. Оргии на острове Турбен организовывал Флоресте. На Тассадеро он поручил местным сообщникам меня убить. Как вы видите, мне удалось избежать этой участи. Не сомневаюсь, что подробности всей этой истории вас заинтересуют. Где Флоресте теперь? На станции Араминта?»

«Разумеется. Он вернулся из турне и весь бурлит новыми грандиозными планами».

«Его необходимо задержать немедленно, сию секунду, пока он не узнал, что я прилетел!»

Бодвин Вук тихо рассмеялся: «Не беспокойся! Сегодня вечером Флоресте в твоем распоряжении! По сути дела, вот он сидит, метрах в двадцати от нас, за праздничным столом, остроумный и обходительный, как никогда — не скупясь, наливает себе наше лучшее вино и очаровывает дам неслыханными комплиментами. Превосходно, лучше не придумаешь! А Керди? Что с ним произошло? Он выражается в высшей степени неопределенно, ничего не могу из него вытянуть».

«Керди меня предал. Он больше не может использовать психическое расстройство в качестве оправдания. Я еще не знаю всех подробностей, но именно он послал меня на смерть — совершенно сознательно. И, если бы я не сбежал, Керди добился бы своего. Не могу испытывать к нему никаких теплых чувств».

Бодвин Вук печально покачал головой: «Еще одна трагедия. Одна за другой, одна за другой! Когда это кончится? Пойдем, сядем за стол».

Директор отдела B и Глоуэн зашли в обеденный зал и заняли свои места — Глоуэна усадили рядом с Бодвином. С другой стороны сидела Тиция Вук. Почти напротив за огромным круглым столом Вуков сидел Керди, а рядом с ним — Флоресте. Оба были поглощены разговорами, и некоторое время ни один из них не замечал прибытия Глоуэна.

Бодвин Вук пробормотал Глоуэну на ухо: «Приближается момент, который Флоресте сам назвал бы драматическим! Напряжение растет! Они еще ничего не знают».