Хроники Кадуола

Уэйнесс попробовала виноград, налила себе полбокала красного вина и вышла на балкон. Почти под самым балконом поскрипывал на вялых волнах Адриатики полуразвалившийся старый причал с шестью пришвартованными рыбацкими лодками. За причалом открывались море и небо с темно-серыми завесами дождя, медленно ползущими между тучами и водой. К северу темные размытые очертания береговой линии почти пропадали в тумане и кончались где-то далеко, где уже светило Солнце. Несколько минут Уэйнесс стояла на балконе, прихлебывая терпкое красное вино. Прямо в лицо дул влажный прохладный ветер, наполненный запахами пристани. «Передо мной Древняя Земля в один из моментов откровенности», — подумала Уэйнесс. Нигде среди бесчисленных звезд нельзя было найти подобную панораму.

Ветер не ослабевал. Уэйнесс осушила бокал, вернулась в комнату и закрыла стеклянные створки. Выкупавшись, она переоделась в коричневато-серые брюки, плотно облегающие бедра, но свободные ниже колен и стянутые резинками на лодыжках, и строгий черный жилет. Немного подумав, она позвонила в усадьбу «Попутные ветры», и уже через полчаса Пири Тамм говорил с ней из местного банка.

«Как я вижу, ты в целости и сохранности, — заметил секретарь Общества натуралистов. — За тобой следили?»

«Не думаю. Не могу сказать с уверенностью».

«Так что же теперь?»

«Попробую встретиться с Ксантифом. Его лавка неподалеку. Если удастся узнать что-нибудь определенное, я позвоню, а если нет — еще немного подожду. Боюсь, нас все-таки могут подслушивать — несмотря на то, что я, по существу, ничего не сообщаю».

Пири Тамм задумчиво хмыкнул: «Насколько мне известно, это невозможно».

«Будем надеяться. Вы ничего не говорили Джулиану или кому-нибудь еще?»

«Джулиан не давал о себе знать, но сегодня утром пришло письмо от твоих родителей. Прочитать?»

«Да-да, пожалуйста!»

В письме говорилось о возвращении Глоуэна на Кадуол, о падении и казни Флоресте и том, что Глоуэн отправился один в экспедицию на Шатторак, в джунгли континента Эксе — к тому времени, когда было отправлено письмо, Глоуэн еще отсутствовал.

Это письмо не обрадовало Уэйнесс. «Меня чрезвычайно беспокоит то, чем занимается Глоуэн, — сообщила она Пири Тамму. — Он забывает о всякой осторожности, когда считает, что обязан что-то сделать».

«Тебе он нравится?»

«О, да!»

«Счастливчик Глоуэн!»

«Это очень любезно с вашей стороны, дядюшка Пири, но для меня важнее всего будет узнать, что он вернулся живой из джунглей».

«В данный момент тебе следует побеспокоиться о собственной безопасности. Думаю, в этом Глоуэн Клатток согласился бы со мной беспрекословно».

«Надо полагать. Что ж, до свидания, дядюшка Пири».

Уэйнесс спустилась в вестибюль. В отеле было полно народа, непрерывный поток входящих сталкивался с не менее плотным встречным движением; многие стояли в стороне, ожидая встречи в назначенное время. Уэйнесс переводила взор с одного лица на другое, но никого не узнавала.

Настенные часы пробили три раза; остаток дня обещал быть промозглым и туманным. Покинув отель, Уэйнесс прошлась по бульвару Десяти Пантологов. Плоские облачка тумана перечеркивали склоны холмов, постепенно подкрадываясь к морю. Канал Бартоло Сеппи слегка дымился испарениями, доносившими мрачновато-неприятные запахи разложения. В усталых, не желающих сосредоточиться глазах окружающий мир становился коллажем из абстрактных, чуть размытых форм, черных, бурых и серых.

Уэйнесс постепенно отвлеклась от невеселых размышлений, встревоженная странным ощущением, похожим на щекотку с тыльной стороны шеи. Означало ли это, что она снова инстинктивно чувствовала слежку? Либо за ней действительно кто-то увязался, либо опасения такого рода превращались в навязчивую идею. Уэйнесс остановилась, притворившись, что ее интересует витрина торговца ароматизированными свечами, и в то же время краем глаза наблюдая за происходящим за спиной. Как обычно, она не заметила ничего, что подтверждало бы ее подозрения.

Все еще не удовлетворенная, она повернулась и стала возвращаться той дорогой, какой пришла к свечной лавке, подмечая каждого, кто попадался по пути. Никого из прохожих она раньше не видела — и все же, если бы встретившийся ей низенький лысый толстяк с младенчески розовым лицом надел черный парик, наклеил черные усы и напудрился, он практически ничем не отличался бы от человека, следившего за ней с самого начала. А тот широкоплечий молодой турист, круглолицый, с длинными золотистыми волосами — он вполне мог оказаться загримировавшимся молодым лакеем с преступными наклонностями, недавно называвшим себя «Баро». Уэйнесс поморщилась. «В наши дни все возможно, — подумала она. — Искусство фальсификации внешности достигло небывалых высот; применяются гибкие маски и линзы, изменяющие не только цвет, но и форму глаз. Сличение внешности больше не считается убедительным доказательством, и для того, чтобы наверняка убедиться в том, что человек за тобой следит, необходимо уличить его в тех или иных однозначных поступках».