Хроники Хамару: жажда свободы

– Не надо хотеть быть обычным, нужно стремиться стать великим, – с серьезной гримасой сказал Каткема, – эта посредственная жизнь по-моему хуже некуда: каждый день вставать и идти на нелюбимую работу, не иметь возможность всегда получать удовольствия от своего обожаемого ремесла, терпеть ненавистного босса и, в целом, душевно угасать. А вся серая масса ведь к ней привыкла, к такой ничтожной жизни, люди стали рабами системы.

Артед как будто бы выключился на середине высказывания Като, он не воспринимал всерьез его слова, Каткема казался ему наивным глупцом, которому лишь бы звезды с неба хватать. Чешуа почувствовал легкую обиду на молчание Арти, и чтобы не оставаться в неловком, невежественном молчании решил заговорить о другом.

– Но вот в чем фишка: каждый раз, когда я задаюсь у себя в голове вопросом о надобности алгебры, мне, в конце концов, становится не так уж и противно, она хоть немного развивает мои мозги и тренирует логическое мышление. Этого для меня уже становится достаточно, чтобы не опускать руки, – продолжил тут же он, вытягивая уставший позвоночник.

– Да, мистер Чешуа, вы здесь правы… Кстати, слышал что-нибудь про новых шустрых дронов? – увел Арти разговор от также неинтересной ему темы, он то в алгебре был полным нулем.

– Слышал, так, краем уха.

– Так вот, теперь производится новая партия с новой аудио-записывающей системой. Тогда уж точно, каждый кабинетный червь в форме будет знать, какие трусы с носками на мне, – громко объявил широколобый товарищ и бестактно похлопал себя по брюкам, привлекая лишнее внимание.

– Сдался ты им, дронов отправляют следить за рыбой покрупнее, – чуточку нервно ответил Като, яростно зачесывая пальцами свои волнистые волосы шоколадного оттенка.

– Ты не понял сути, смотри в корень, если сейчас эту систему тестируют на дронах, то она скоро перейдет и на камеры, – гордо ответил Артед, играя ручкой меж пальцев.

– Мда уж, стало дышать намного свободнее. Да хотя, к чему ты так загоняешься? Мы же не планируем преступать законы. – Уверенно и насмешливо заулыбался Каткема.

– Если всё пойдет таким темпом, то наказывать будут уже не только за действительно плохой поступок. Любая твоя некрасивая фраза в адрес правительства может стать роковой… – с поникшим взглядом закончил Арти.Он сначала призадумался, но затем его взгляд приманила задница молодой учительницы алгебры, соблазнительно выделяющаяся черной длинной юбкой.

Арти внешне был далеко не схож с Каткемой. Ростом он был около метра и семидесяти трех сантиметров, в то время как Чешуа ростом в метр восемьдесят пять. Но зато Арти был сложен гораздо кучнее и выглядел достаточно крепким, кряжистым парнем. А его широкий лоб, глубоко посаженные голубые глаза и маленький торчащий нос давали ему имидж хитреца, замыслившего недоброе.

Артед и Каткема были друзьями еще со школы, и так уж распорядилась судьба, что два близких человека оказались в одной группе академии среди множества других, слишком маленькая вероятность, но чудо случается. Они, конечно же, были этому безмерно рады, оба слишком многое пережили вместе и знали друг о друге абсолютно всё. Порой их связывал лишь тот пройденный многолетний опыт дружбы и не давал им друг от друга отдаляться в случае “великих” ссор и разногласий. Такие связи очень прочны и надежны, но за долгое время общения каждый начинает меняться в свою сторону, отчего взаимосвязь перестает иметь смысл.

– Слыхал новости про Ланса, кстати? – уже с более оживленным лицом начал Арти.

– Что именно? Про него новостей слишком много, – с недовольством высказался Като, чиркая карандашом по парте.

– Девочку, говорят, накачал спиртягой в клубе, и ей плохо стало, –продолжал с интригой Арти, – теперь ее родители думают на него заяву накатать.

– Насколько хреново то? Сама виновата, если с джином или тоником перебрала, голову на плечах нужно иметь.

– Более того, она была на антибиотиках. Исход мог стать летальным, –пытался выбить он жалость из Като.

–Люди сами творцы своего счастья. И она, и он – умницы. Пусть продолжают в таком же темпе, – продолжал презирать их Каткема.

Сам Артед их не осуждал, потому что Ланс и его способ существования были ему симпатичны, Арти в глубине души также хотел вклиниться в распутный образ жизни. Сейчас он просто с завистью сплетничал.

– Говорят-то, что самое смешное, пила она антибиотики как раз-таки для печени, теперь ее точно сама и угробила, – хихикал ехидно Арти.

– Хронический цирроз будет наверняка, – ответил Като уже с пустым взглядом, наблюдая за тем, как упорно стараются отличники угодить преподавательнице на первых партах.

– Да нет же, хронический только при вирусе гепатита, а так у печенюшки есть шанс восстановиться.

– Да нет же, вроде и без него может разложиться, – сказал Като и посмотрел на Арти.

– Не, не, ты гонишь, не может,– махал головой Арти.

– Хотя кто знает, может у нее уже были все предпосылки для будущей болезни, – промолвил задумчиво Като.

Они посмотрели друг на друга и пожали плечами.