Хроники Хамару: жажда свободы

После занятий по алгебре начинаются тренировки по физической подготовке будущих полицейских. Здесь студентов обучали навыкам самообороны, их учили обороняться от вражеских кулаков, оружия дальнего и ближнего боя. Прививались также навыки владения дубинкой и полицейским щитом, метания гранат, стрельбы из лука и арбалета. Так же необходимо было развивать и другие немаловажные физические факторы как: сила, выносливость, ловкость и быстрота.

По специальной программе их готовили быть более смекалистыми и находить выход из различных критических ситуаций. У Каткемы именно в этой стезе были наилучшие успехи. И, наконец, курсанты учились коллективной работе с щитами: построение фаланг, выстраивание в линию, эффективное отступление и различные техники нападения. Такие отрабатывания могли быть как одиночные, так и парные, или же с гораздо большим числом боевых товарищей. Обычно щиты–скутумы использовались только для глухой обороны или давки врага, а если же бойцы шли в бой еще и с мечом, то использовали как каплевидные щиты, гоплоны, рондаши, так и укороченные квадратные. Но чаще всего все-таки брали на вооружение скутумы – прямоугольные стеклянные щиты, полностью заслоняющие тело защитника правопорядка.

Сегодня обучались владением дубинкой. Одни и те же рисунки и приемы день за днём, уже целый месяц. Говорят, что это какая-то методика какого-то древнего учения, преподаватели пытались объяснить ее через объединения с природой, но не могли связать и двух слов. Сами ничего, видно, не знали.

Като был не против такого вида работы, ведь всё-таки повторяя одни и те же удары и блоки дубинкой, они закрепляются в сознании и затем могут в любую секунду, когда это в критической ситуации потребуется, вылететь автоматом, спасая свою или товарищескую шкуру. И потом не нарадуешься тем прожитым в труде часам тренировок. Но, конечно, Като и Арти надеялись, чтобы отработки им никогда не пригодятся.

На дворе был сентябрь месяц, но на улице было добрых двадцать пять градусов по цельсию, и носиться по стадиону в броне не доставляло никому удовольствия. Хорошо правда, что в ясный полдень солнце не обжигало, как летом, и нежный теплый ветерок немного охлаждал. Хотя все эти мысли вставали на последнее место в головах дерзких, горячих и поглощенных тестостероном парней, когда они видели у поля толпы девушек из женского потока. По-видимому, у тех было окно между парами, и они решили побудить сильный пол на какой-нибудь подвиг или “великие” свершения, не в прямом, конечно, смысле, но кривляние в форме с дубинкой в руках или выполнение физ-нормативов на “отлично” их вполне устраивало. Девчонки как бы соревновались своими парнями, кто был сильнее или быстрее.

Многие из поступивших в этом году не теряли возможности познакомиться с новыми ровесницами, и Като не остался в стороне. Завел себе невестку, как говорили его родители. Только не по зову сердца, а так, поразвлечься, пока по молодости есть возможность, как он считал. Её звали Анна. Была она ниже Каткемы, как подобает, на голову, светловолосая, голубоглазая и рот при виде парня не закрывался ни на секунду. В ее девичьих глазах сдержанный, высокий, опрятный, веселый и симпатичный Като был практически кумиром. Ну так она, по крайней мере, себя вела, по возможности тараторя всякие глупости, не отходя от Чешуа ни на шаг. И это был для него первый опыт, при котором ты являешься для девушки эталоном мужчины. Сейчас она только и могла, что визжать при виде его, про себя, конечно. И Каткему устраивало такое положение вещей. Сильной любви он, конечно же, к ней не испытывал, но порезвиться был не прочь, если тем более, как говорил он сам: “добыча сама лезет в клыки’’. Одна сторона его личности твердила ему, что нельзя использовать чужую душу так нагло и потребительски, но испытывать одиночество день за днём молодой, в расцвете сил, Като отнюдь не собирался.

После отработок упражнений с аммуницией, началась подготовка к сдаче нормативов. На носу были отжимания от пола, отжимания на брусьях, подтягивания, бег на сотню метров и на три километра. Дальше больше, но и к этим нормативам никто толком еще не начинал готовиться.

Через час все закончили, и прежние отважные лица уже выглядели отнюдь не так бодро и ярко. Тут весь женский поток и перетек на часть стадиона, оккупированную парнями, да так резво, что столпы пыли поднимались из-под ног красавиц аж выше их самих.

Начались громкие возгласы, крики, женский смех. Все эти полигамные звуки превратили ряды будущих хранителей порядка в подобие базарных торгашей. Старшему преподавателю по физическому воспитанию курсантов стало настолько тошно на это смотреть, что он исчез со стадиона со скоростью света.