Хроники Хазарского каганата

— Девочка моя! Да как же тебя узнать-то?! Смотри, какая хорошенькая! Ты ж тогда была — краше в гроб кладут. Да мы чуть и не положили, я ж думала, не довезу тебя, совсем плохая была. Ну, как ты? Что ты?

Саломея потупилась.

— Я это… Беременная.

Нина остолбенела. Тихо спросила:

— От них?

Саломея кивнула.

— Точно?

— А от кого? У меня с тех пор никого и не было.

— Подожди, так это когда ж было? Месяца четыре назад, с лишним!

— Ну да. Аборт делать поздно, сказали.

Губы у нее задрожали.

— Ну, так и не делай, — стараясь быть спокойной, сказала Нина. — Рожай.

— Кого рожать? Подонка? От этих… А если он станет преступником? Гадом таким же? Насильником? Если у него гены поганые в папочку?

— А ты об этом не думай. Это, во-первых. А во-вторых, теперь как ни крути, а рожать все равно придется. И какая разница, кто отец? Главное, что ты — мать. Мама. Каким воспитаешь, таким и будет.

Саломея вздохнула.

— В Кузар уеду.

— Зачем?

— А что мне здесь делать? В деревне — не выживу с ребенком. В Саркеле — каждая собака в меня пальцем тыкать будет. А там — столица, глядишь, и устроюсь как-нибудь. Там легче.

— Ну, смотри. Может, ты и права.

Помолчали, потом девушка сказала:

— Лучше бы это была девочка. Мне с ней проще будет.

— С чего ты взяла?

— Так мне кажется. И на отца не будет похожа. А если и будет — так все равно, девочка же. А на парня буду смотреть и вспоминать все время. Но вообще, я это…

Она замялась.

— Ну, говори, что «это»? Помочь чем-то?

— Нет. Знаете, я вас случайно увидела сейчас. Стеснялась подойти. Но теперь все равно, раз уезжаю, то хочу вам сказать — спасибо. Если бы не вы — ничего бы не было. Я бы там и померла в этом дворе. Я раньше думала, что лучше бы и померла. А теперь я даже не знаю, как вас и благодарить.

— Да никак не благодари, — засмеялась Нина. — Ребенка хорошего вырасти, вот и все.

Они обнялись, Саломея прижалась к Нине. Господи, какая маленькая, тоненькая! Как она пятерых здоровенных мужиков-то выдержала?! Бедная.

Девочка шмыгнула носом и убежала, не оборачиваясь, а Нина смотрела ей вслед. Сколько ей лет, она сказала? Пятнадцать? В шестнадцать лет с ребенком несладко. Трудно ей будет. Ну, да Кузар — город большой, как-нибудь справится.

Время от времени приходил капитан Гур-Арье. Его бригада по-прежнему стояла на границе с половецкими землями, было там неспокойно, поэтому вырывался он редко. Приносил букет, топтался перед дверью. Если Нина была дома, то они шли гулять в соседний парк, сидели в кафе. Пили кофе, иногда — местное пиво «Саркел», терпкое и сладковатое. Нина пиво не любила, но Саркел был неплох, особенно нефильтрованый, «белый», как его называли знатоки. А вот капитан до пива был большой охотник, говорил, что после лесной глуши, в которой они стояли, это одно из самых больших удовольствий. В один из приездов Гур-Арье пригласил ее в кино — шел заокеанский блокбастер с уникальными компьютерными спецэффектами. В темноте взял ее за руку, да так и просидел все два часа, изредка поглаживая ее ладонь своими пальцами. Она, улыбаясь, думала про себя, что была бы не против, если бы он ее и поцеловал, сопротивляться бы не стала. Но он, похоже, никак не мог решиться. И это было странно — боевой офицер-десантник, смелый и отважный, она ж его видела в бою, а тут робел как школьник. Сама она решила никакой инициативы не проявлять. Пусть все идет, как идет, там видно будет.

А на следующий день ее на ту же картину позвал Заур. Она внутренне вся исхихикалась — то никого, а то сразу два ухажера. И каких! Любо-дорого посмотреть! Пошла и с Зауром — а что, забавно. В темноте он тоже взял ее за руку, но оказался намного решительнее своего соперника. Через пару минут они уже взахлеб целовались, а потом он ласкал ее грудь под кофточкой, и от этого сладко ныло внутри.

Еле высидела до конца сеанса, но когда они, красные, разгоряченные, вышли из кинозала на улицу, все мгновенно прошло. Только что она была готова прямо бежать с молодым доктором — скорей бы добраться до дома! А теперь ей стало не по себе, и она поняла, что сегодня ничего не будет.

Понял это, похоже, и Заур. Они дошли до подъезда общежития, и он спросил:

— Я поднимусь?

Но она помотала головой. Обоим было неуютно. Из окон наверняка глазел на них больничный персонал, и завтра вся клиника будет шептаться о том, что у красавца-доктора роман с контуженой медсестрой. Оно им надо?

— Не надо, — она осторожно взяла его за руку. — Не сегодня, хорошо?

Он, видимо, как-то по своему, по-медицински понял эту фразу, потому что не стал настаивать, только кивнул, улыбнулся и сжал ее пальцы.

У себя в комнате она прямо в одежде бросилась на кровать, Полежала, уставившись в потолок, потом решительно запустила руку в трусики — надо было снять напряжение. Но вместо ожидаемого наслаждения в голове ярко вспыхнуло, она даже вскрикнула от резкой боли и провалилась в белую мглу.