Хроники хвостатых: Ну мы же биджу... (СИ)

Бог Луны, чьего имени он не знал, а Шукаку пока не назвал. Всю свою короткую жизнь он провёл, смотря на луну, с перерывами днём и во время новолуний. Обычно ему было до тошноты плохо в холодном голубом свете, но изредка над ним сжаливались, и тогда молочный свет обволакивал, принося краткое облегчение.

Жестокость или милосердие?

Собаку поспешил сменить тему, благо, их было более чем достаточно.

- Рос среди людей? – повторил он с вопросительной интонацией.

- А это... Да там ничего интересного и не было. Раньше был монастырь, в пустыне, вырезанный прямо в какой-то скале. Сейчас уже нет, наверное... Я был там послушником, хотя и не особо праведным. Матери, которым нечем было кормить своих детей, подкидывали туда новорождённых, ну, их и брали; я вот тоже такой же. Там было неплохо – на жизнь никто не жаловался. Также было селение, на месте Суны; собственно, это и была Суна, но больше двух веков назад – горстка скрывающихся от остальных шиноби. Это был ближайший населённый пункт, и нас время от времени посылали туда за едой и другими необходимыми вещами. Вот и меня посылали. В последний раз было человек шесть-семь. Нам страшно тогда не повезло: в городе начались разборки. Еле ноги унесли, да и то не все – я, Коичи, друг у меня был, да и ещё один, но его ранило. Бежали, словно бешеные, домой... Только дома уже не было – всех перерезали. Из-за еды, а может, потому что старшие реликвии не хотели отдавать... Понятия не имею, что там произошло.

Шукаку устроился поудобней и шумно выдохнул. Вспоминать это было непросто, однако он не испытывал при этом каких-то особых чувств.

Наверное, слишком много времени прошло.

- Раненого мы прям там и оставили – ещё одного марш-броска через пустыню он бы не выдержал, к тому же уже почти потерял сознание. Так что мы отнесли его в комнату, наспех перевязали да и оставили – а сами дёру. Было страшно... Коичи не выдержал первым. Мы уже чёрти сколько шли; его добили усталость, жажда и жара. Я остался один, впрочем, шансов выжить у меня считай, что не было. Вода закончилась, и мы уже давно заблудились. В какой-то момент я потерял сознание – просто страшно захотелось спать, вот и уснул – а очнулся уже не человеком. Мне тогда было пятнадцать...

- Что произошло?

Вообще-то Гаара спрашивал, чтобы не было пауз. Но внезапно для себя увлёкся и даже проникнулся. Стало интересно, так как рассказчик определённо что-то пропустил. Например, зачем кому-то мог понадобиться полумёртвый подросток.

- Была война. Не у нас – у хвостатых, и даже не спрашивай, потому что потом. Шио расскажет, она видела, хоть её и придётся упрашивать. Как и на любой войне, была куча жертв. Нужны были новички, иначе не продержаться. Их искали целенаправленно – и вот меня нашли. Свиток сработал по принципу «смертельная опасность»: я уже почти умер тогда.

Тануки потянулся и решил, что с покатой крыши он всё-таки очень медленно, но съезжает. Кое-как нашарив какую-то выбоину, он упёрся в неё пятками, так как подтягиваться обратно или падать вниз не хотелось.

Шукаку говорил уже не Гааре, а себе:

- Я жил и вырос в пустыне, а затем она меня убила, сделав частью себя. И серьёзно – я до сих пор не смог в этом разобраться.

- Ты хоть пытался? – непривычная ирония сама собой вкралась в голос Собаку.

Будто так надо.

Как это называется? Свободное общение?

Это хорошо?

Тануки – старший, которому, если верить на слово, больше двух веков, хоть и не скажешь со стороны – опять рассмеялся. На этот раз громко, искренне и очень заразительно, так, что в груди Гаары зародилась какая-то щекотка. Её хватило на расслабленную усмешку и последующее удивление.

Впрочем, Шукаку ничего не заметил. А может, сделал вид, что не заметил.

Бархатное покрывало укутало землю.

Где-то спала Шио, уткнувшись лицом в мятую подушку: сны её варьировались от кошмаров до чего-то тягуче сладкого, что всё равно не давало нормально отдохнуть.

Хината беспокойно ворочалась с боку на бок; с её кожи сочились остатки лишней чакры, из-за чего в комнате было прохладно, а в мыслях царила буйная зима.

В тишине больницы слышалось ровное пиканье приборов и сонное зеванье двух дежурных; кто-то дал длинным русым волосам разметаться по узкой гостиничной кровати и ни о чём не думал, так как видения обошли стороной. А в одной скромной квартирке под потолком летали зеленоватые светящиеся облачка, сошедшие с пятьдесят четвёртой страницы справочника, которые заменяли читающей у окна брюнетке электрическое освещение.

Патруль не обращал внимания на две маленькие издалека фигурки на одной из крыш – не спится людям, и ладно.

Ночь обещала быть тёмной, тёплой и короткой.

Хината была неуклюжей. Споткнуться и упасть – очень частый сценарий в обычной жизни, благо, в бою она уже научилась достаточно сосредотачиваться. Но вот навернуться в ванной на скользком полу ей ещё не доводилось.

Ну, всё бывает в первый раз.

Тем более, что на то была веская причина.